Разговор с новопокровчанином Алексеем Петровичем Беленьким, который почти четыре года провел в рабстве, стал не из самых легких.
...Родился Алексей Петрович в украинском селе Панасовка Житомирской области в 1926 году. Во время голодомора (1932-1933 годы) умерли его родители и малолетние брат с сестрой. Остался он с шестилетней сестренкой. Всех детей-сирот собрали в интернат. Окончил семь классов, стал работать в колхозе. Но тут началась война...
В 1942 году немцы подошли к селу. Советские войска отступали в глубь страны с ожесточенными боями.
- Перед зданием школы были вырыты окопы, откуда наши солдаты отстреливались, - вспоминает Алексей Петрович. - Мы, пацаны, глупые, не понимали, насколько это опасно, и тоже рыскали по траншеям. Один из солдат, заметив меня, попросил притащить из школы ящик с патронами. Я принес один, побежал за вторым, а когда вернулся с третьим, увидел, что улицы заполонили немецкие танки. Повсюду сновали пешие и автоматчики на мотоциклах...
Установив свой порядок, оккупанты назначили старосту, и разогнали детей из интерната. Алексея взяла к себе дальняя родственница, которая воспитывала своих пятерых детей. Дальнейшая судьба сестры так и осталась неизвестной.
- В одно утро, - рассказывает Алексей Петрович, - всем жителям села было приказано собраться возле школы. И там немцы начали отбирать тех, кто покрепче, на работу в Германию. Меня с другом Мишей Илько погрузили в машину. В тот момент, когда охранник уснул, Миша решил бежать. Он перевалился за борт. Немец очнулся и, не долго думая, дал ему вслед автоматную очередь. Остался ли он жив или погиб, так я и не смог узнать.
На станции пленников погрузили в эшелон. В закрытых товарных вагонах они провели неделю, пока весь состав не был заполнен. Прибыли в город Бреслау.
- Мне запомнился огромный и красивый вокзал, - возвращается в прошлое Алексей Петрович. - Согнали нас в подвальное помещение под ним. Две или три недели держали на баланде – воде, в которой размешана пара ложек муки. Каждому пленнику – по кружке «еды» в день. Потом стали прибывать «покупатели» – богатые немцы выбирали себе работников.
Я попал к Роберту Штольцу, заплатившему за меня пять немецких марок... Он привез в усадьбу, расположенную в окрестностях города Лигнеца. А потом собрал немецких мальчишек, чтобы посмотрели на русского голодранца. На мне тогда были короткие штаны на одной лямке и куртка из старой шинели, которые пошила мне тетка. Вся одежда грязная, вши так и сыпались. Пацаны стали тыкать в меня пальцами и смеяться. Немецких слов-то я понять не мог, но догадался, что они меня оскорбляют. Так обидно стало от беспомощности, безысходности... - на некоторое время Алексей Петрович прерывает разговор, сглатывая ком в горле, вытирает слезы. Немного успокоившись, продолжает:
- Заставил меня хозяин тут же раздеться и на глазах у всех вымыться, дал одежду одного из своих сыновей. Стал я на него работать – в полях пахал, сеял, обрабатывал землю на лошадях, ухаживал за животными.
Чем ближе подходили наши войска, тем сильнее чувствовалось беспокойство немцев. Как-то началась такая суматоха! Оказалось, объявили эвакуацию. Нам, работникам, приказали вырыть большую яму, куда Штольц поместил свою дорогую посуду. переложив соломой, закопали. Меня заставили сесть за извозчика в повозку... На целый километр растянулся караван из подвод с добром и повозок с бывшими «хозяевами»...
Помню, как уже после пересечения чехословацкой границы, налетели самолеты и давай бомбить. Все перемешалось с землей, многие погибли, было очень страшно... Семья Штольца уцелела. А ночью пришла группа чешской молодежи, и я ушел с ними в село Угельна Пршибрам. Там меня приняла одна семья. Я помогал им по хозяйству. Текла вполне мирная жизнь, немцев не было, только в лесах еще оставались партизаны.
Но в один из дней немецкая танковая колонна остановилась на окраине села. Уставшие от отступления, фашисты разошлись на отдых: даже во время войны работали рестораны, кафе, театры, кинотеатры. Воспользовавшись случаем, партизаны взорвали технику. А наутро в село прибыл карательный отряд с собаками – искали партизан – русских, чехословацких, польских. Мои хозяева спрятали меня под печью, заложили досками, которые сверху присыпали табаком, чтобы сбить со следа собак. Фашисты вспарывали перины и подушки, переворачивали мебель, протыкали вилами сено, но меня не нашли. А когда они уехали, хозяин дал мне хлеба, сала и отправил в лес. Он научил меня определенному свисту, говорил: «Я свистну, ты выйдешь, и как только немцы уйдут, я снова тебя заберу».
После этого я прожил в этой семье еще полтора месяца – до победы. 8 мая 1945 года первые советские танки появились на улицах села. На них сидели уставшие, грязные, оборванные бойцы. Но вы бы видели, как их встречали местные жители! Плакали, обнимали, несли из дома все, что осталось из продуктов! Все были счастливы освободиться от немецко-фашистского ига. А я смог вернуться на Родину.
Фото А. Толстых.
