Что двигало мною при выборе смены очередной профессии? Причин много. Во-первых, получила задание-загадку: «освоить» профессию, которой нет в городе, но без которой нельзя обойтись в деревне. Во-вторых, хотелось новых впечатлений. В-третьих... впрочем, перечислять можно долго. Но не стану утомлять читателя и скажу сразу: мой выбор удивил даже коллег. Итак, сегодня я работаю пастухом!
Там, где трава послаще
В своем деле Дмитрий Иванович Юренко — настоящий профессор. Коров пасет с детства. Еще будучи маленьким пацаном гонял их на пастбище вместе с отцом. Сегодня у него своих 16 голов рогатого стада, и каждый день он выгоняет их на прогулку. На пастбище, где пасутся коровы, пастух с закрытыми глазами знает, где ямка и пригорок, каждый кустик. И только ему одному известно, где растет трава помягче да послаще.
Говорят, что молоко у коровы на языке, в руках доярки и ногах пастуха. И это действительно так. Сколько километров приходится исходить за день Дмитрию Ивановичу, чтобы все подопечные были сыты и целы, вовремя пригнаны на дойку, на пастьбу...
Вхождение в образ
Моя просьба научить азам профессии пастуха немного удивляет Дмитрия Ивановича. Но все-таки он принимает меня подручным работником и назначает подпаском. Для начала ведет знакомить с «коллективом»: Янка, Динка, Фенька, Вишня, Цыганка, Звездочка, Елка, Ночка, Катька, Роза, Умница, Майка... Коровы недоверчиво рассматривают меня и отворачиваются.
– Надо втереться в доверие, – говорит Дмитрий Иванович. – Самое главное в нашем деле – доброта.
И демонстрирует это на практике, подзывая к себе «девочек» уменьшительно-ласкательными словами.
– Их любить надо, – продолжает пастух. – Они чувствуют это, знают голос хозяина, понимают и интонацию. Это в принципе и есть главный секрет нашей профессии. Постой, я же тебе оборудование не выдал!
Дмитрий Иванович протягивает мне огромный кнут. Как с ним управиться? Он терпеливо объясняет и показывает...
Махать кнутом перед коровой было страшновато
Елки-палки
– Вот елки-палки, опять дикарка убегает! Пошли, – говорит Дмитрий Иванович, резко срываясь с места.
Я едва за ним поспеваю. Колючки, высотой по пояс, обжигают ноги, где-то в кустах зацепился хвост моего кнута, еще одно препятствие — коровьи лепешки.
– Постойте! – кричу вслед. – Я не поспеваю...
А Дмитрий Иванович уже возвращается назад.
– Это Елка, новенькая наша, – рассказывает он. – Не привыкшая еще к коллективу, так и норовит домой убежать. А тебе, подпасок, поживей надо быть. Вон, смотри, коровы к реке пошли. Давай туда.
– Елки-палки, – произношу уже я. – Да сколько ж можно...
А сама думаю: «Как Дмитрий Иванович, который разговаривал со мной и стоял практически спиной к реке, увидел очередной побег буренок?»
Задаю ему тот же вопрос. Он улыбается и отвечает:
– Не знаю, наверное, я научился их чувствовать. Ты работать-то будешь?
– Идемте, – отвечаю ему. – Ой, смотрите, опять Елка уходит...
И тут я решила зарекомендовать себя. Через мгновенье непослушная корова вернулась в стадо. Но, признаюсь, махать кнутом перед ней, разрезая им воздух, было страшновато. Мало ли что на уме у этой Елки. Хотя при знакомстве пастух сказал, что остерегаться надо другой коровы, есть в стаде одна очень строптивая.
В зависимости от страны пастухи имеют свои культурно-языковую специфику и название. Так, в Аргентине, Уругвае, Южной Бразилии человек, пасущий скот, называется гаучо, в Чили — гуасо, в Северо-Западной Бразилии – сертанежу, в Венесуэле — льянеро, в Мексике — вакеро и чарро, в США — ковбой (дословно переводится «коровий мальчик»).
Сяду на пенек...
Дмитрий Иванович носит с собой складной стульчик. Но вот присесть на него приходится редко.
– Сейчас коровы улягутся, тогда и мы отдохнем, – говорит он.
Действительно, к полудню сытые буренки уже разлеглись на солнышке, степенно пережевывая свою жвачку.
– Можно и отдохнуть, – говорит Дмитрий Иванович, еще раз окидывая пристальным взглядом стадо. Под зорким присмотром — Елка. Но и ее сморил обеденный сон.
Дмитрий Иванович раскладывает стул, достает из кармана куртки курительную трубку, набивает ее махоркой и, затянувшись, выпускает колечками дым...
– ...Пастушье дело – оно ведь нелегкое, – рассуждает Дмитрий Иванович. – Профессия наша не терпит ленивых. Да ты и сама убедилась уже, наверное?
Получив утвердительный ответ, продолжает:
– А еще она очень древняя. Ведь скот всегда пасли, во все времена гоняли на пастбища. И даже современный век скоростных технологий не изменил пастуший быт. Что нам надо? Кнут да узелок с едой. Вы знаете, я ведь пробовал бросать хозяйство, – вдруг разоткровенничался Дмитрий Иванович. – Даже предпринимателем был, занимался так, не пойми чем: купи-продай, в городе жить пытался. Но долго не протянул. Село как магнитом тянуло. Мое это, родное. Вот занимаюсь сейчас коровами. Конечно, тяжело. Но семья помогает. А главное – внуки не голодные. Всем хватает...
Пастух поглядывает на небосклон. По солнцу определяет время.
– Скоро обед. Сейчас сын принесет еду. Присоединитесь?
Любезно отказываемся. Хотя, наверное, какими были бы вкусными сало и кружка парного молока на свежем воздухе...
Романтика зеленого поля
В поле тихо. Начинает припекать полуденное солнце. Протяжно замычала одна из кормилиц. Почему-то вдруг вспоминаются строки, написанные более ста лет назад русским поэтом Сергеем Есениным:
«Я – пастух, мои палаты –
Межи зыбистых полей,
По горам зеленым — скаты
С гарком гулких дупелей...
Светят зелено в сутёмы
Под росою тополя.
Я – пастух; мои хоромы –
В мягкой зелени поля.
...Говорят со мной коровы
На кивливом языке.
Духовитые дубровы
Кличут ветками к реке...»
Фото А. Толстых.
