Один из самых трагичных дней в истории нашей страны – 22 июня 1941 года – начинался как самый обычный. Молодежь вглядывалась в бездонное ночное небо с мириадами ярких звезд, блекнущих с приближением рассвета. Под заливистые трели соловья выпускники школ встречали зарю. Девчата-щебетуньи в легких нарядных платьях – и еще вчерашние мальчики-одноклассники, тщетно старающиеся сохранить серьезный вид, беззаботно гуляли. Шутки, смех, разговоры, планы на будущее...
- Я очень хорошо помню, каким веселым был наш выпускной вечер, - делится воспоминаниями ветеран Великой Отечественной войны Нина Григорьевна Середа. - Как мечтали, что соберемся все-все через несколько лет и будем рассказывать, кто кем стал. Я, например, мечтала быть врачом... Гуляли с одноклассниками до первых лучей солнца. А наутро, по-традиции, договорились встретиться на речке Зеленчук.
Было это почти 74 года назад в хуторе Братском Усть-Лабинского района. Там Нина Григорьевна родилась и жила с родителями. В 30-е годы прошлого века отца ее осудили по 58-й «политической» статье. Больше его не видели...
- С купания в реке молодежь шла веселой толпой, не обращая внимания на отсутствие людей на улицах, - Нина Григорьевна мысленно возвращается в тот страшный день. - Только на центральной площади было многолюдно. Но против обыкновения, все молча стояли и внимательно слушали сообщение, транслируемое по репродуктору.
Мы все еще шутили, когда подошли к хуторянам. Тут на нас взрослые «зашикали»: «Тише, оголтелые, война!». Разом рухнули все мечты и планы. Что теперь будет?
Я хотела ехать учиться – все были уверены, что война продлится недолго, что прогонят немцев с нашей земли очень быстро... Мама отговорила от поступления в институт.
До весны 1942 года трудилась в колхозе. С фронта приходили неутешительные вести: шли кровопролитные бои, враг наступал, оттесняя советские войска. Оставшаяся в тылу молодежь «штурмовала» военкомат. В апреле 1942-го я наконец-то дождалась повестки.
Помню, как нас, девчат, провожали под звуки духового оркестра. В товарных вагонах привезли в Тихорецк. Вместе с другими кубанскими девчонками я попала в 15-й отдельный батальон ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение, связь). Разместили на одной из бывших молочно-товарных ферм. Мы изучали оружие и передатчики, определяли марки самолетов противника по звуку их двигателей. В случае авианалета должны были оповестить зенитчиков и летные части о том, какие именно самолеты летят и в каком количестве.
На самом верху недостроенного дома культуры организовали учебный пост наблюдения и старались как можно лучше выполнять поставленные задачи.
Тем временем немецкие части стали подступать к Тихорецку. Наш батальон, состоящий из одних кубанских девчат, передислоцировали в грузинский город Кутаиси.
После освобождения родной Кубани от оккупантов, мы вернулись в Тихорецк. Город трудно было узнать: от постоянных бомбежек узловой станции он сильно пострадал. Авианалеты продолжались даже когда выбили немцев. Один из них, в котором я по чистой случайности осталась живой, мне особенно запомнился. Мы были у командира части майора Делидзе на «летучке», там же присутствовал комиссар части. Только собрались уходить, на город налетели 45 самолетов противника и стали бомбить станцию. Бомбы сыпались с неба как град. В тот момент на станцию прибыли несколько военных эшелонов с техникой, солдатами, продовольствием. От количества сбрасываемых бомб земля дрожала, стоял нескончаемый гул от заходящих на очередной круг самолетов. И сегодня, закрывая глаза, кажется, что слышу вой пикирующих бомбардировщиков, – было очень страшно. Когда самолеты удалились в другой конец города, я решила посмотреть, что творится на улице. Открыла дверь, только собралась ступить на порог, а сзади комиссар за телогрейку втянул назад в хату. Как оказалось, вовремя: в то место на крыльце, где я должна была стоять, вонзился огромный осколок разорвавшейся неподалеку бомбы. У меня каждый волосок на голове от ужаса зашевелился, слова не могла вымолвить... После того налета в Тихорецке не осталось практически целых зданий, тут и там на улицах разбирали завалы, хоронили погибших. Но вскоре немцев погнали дальше. С какой же гордостью теперь мы слушали сводки информбюро, которые ежедневно сообщали об освобождении наших городов и сел. Вслед за наступающими войсками двигалась и наша часть. Размещали нас где придется. Во Львове, например, жили в духовной семинарии: на первых двух этажах расселили нас, а на третьем шли занятия будущих священнослужителей. А в немецком городе Баутцен жили в военном городке.
За доблестное исполнение долга Нина Григорьевна награждена орденом Отечественной войны и медалью «За боевые заслуги».
Возвратившись домой, она не стала поступать в медицинский – столько крови, боли и страданий видела за три года войны, поэтому решила выбрать мирную профессию. Поступила в Уманский сельскохозяйственный институт.
В Новопокровский район попала случайно. После вуза Нина Григорьевна получила направление на работу во Львов.
- Я написала письмо в министерство сельского хозяйства с просьбой направить меня на работу поближе к дому, - продолжает собеседница. - Но ответа не получила. Тогда поехала сама. Какой-то начальник меня выслушал, подвел к карте, ткнул пальцем в маленькую точку:
- Видишь, это – Новопокровский район, там требуются агрономы, но больше двух-трех месяцев никто не задерживается.
- Мне подходит, и я там задержусь!
В село Горькая Балка приехала уже поздно вечером. В старой полуразвалившейся школе мне выделили комнату. Мама с собой давала домашний окорок. Я взяла сетку с мясным деликатесом и повесила на ночь на гвоздь, вбитый в стену. Проснулась среди ночи от непонятных звуков. Зажгла свет, а по стенам к окороку со всех сторон подбираются крысы! Остаток ночи я просидела на кровати в слезах, обнимая сетку. А утром обратилась к председателю колхоза имени Калинина с просьбой, чтобы мне дали другое жилье.
Здесь же, в Горькой Балке, Нина Григорьевна встретила свою судьбу – Павла Васильевича. Вместе с ныне покойным супругом вырастили и воспитали троих детей.
Трудилась Нина Григорьевна также самозабвенно, как и воевала: за личный вклад в повышение урожайности зерновых с 18 до 35 центнеров с гектара была удостоена ордена Трудового Красного Знамени. Кроме того, активно занималась партийной и общественной работой. А с 1958 по 1961 годы была депутатом Верховного Совета СССР.
...Простая кубанская женщина, не считающая себя героем, всю жизнь совершала подвиги – и на фронте, и на хлебной ниве.
Фото А. Толстых.
