25 лет назад публикация "Без креста" появилась на страницах газеты «Казачьи вести». Написала ее Неля Ковина, дочь эндокринолога Нины Константиновны Ковиной, работавшей в Новоивановской после института.
«Ровно четверть века прошло с тех пор, как я писала этот материал. Но помню все, словно было это вчера. Хорошо помню чувства, которые испытывала при этом. Боль и надежду. Писать было горько, но я писала с чувством, что все изменится. Не в один час, но обязательно изменится: и церковь вновь соберет верующих на службу, и колокольный звон разольется по живописным окрестностям станицы, отражаясь в глади водоемов с чудными названиями. И в пекарне будут печь самый вкусный на свете хлеб со вкусом детства…
В Новоивановской (кстати, в моем паспорте этот топоним написан по-старинке через дефис) я бываю редко. Иногда, когда сердце просит, ищу знакомую точку на карте в окне монитора.
Церковь по-прежнему на месте. С колокольней и крестами. Жизнь идет».
Нелли Тен-Ковина, с любовью и верой.
«Время, приближаясь к Новоивановской, сбавляет обороты. Еще не так давно добраться в райцентр после хорошего дождя без риска завязнуть можно было только на тракторе. Местный ветфельдшер и по сей день ездит на бидарке...
Балакают здесь с рождения — несмотря на усилия многих поколений учителей. И без этого мягкого, певучего и чуть-чуть, извините, забавного говора представить себе Новоивановскую невозможно. Как невозможно ее представить без запаха золотистого высокого хлеба, без луж после дождя, без силуэта красавицы-церкви на фоне молочного заката.
Ее видно отовсюду. Со всех сторон окружена она простором — и оттого независима. Высокая: пятидесяти метров ростом! Гордая…
Не знаю, чем руководствовались предки наши — казаки: взыграла ли в них гордыня?! Хотелось ли им утереть нос казакам той, «старой» Ивановской, которые еще в далеком 1890-м на сходе приговорили выселить из станицы всех «неугодных» — большей частью на голытьбу... А может, вера их была столь велика! — да только они, казаки, были мудрее нас. И возвели они храм — всем на радость!
Ну поверите ли, что построили его всего за четыре года? Долго у казаков ничего не выходило. Приглашали одних строителей, призывали других— те отказывались. То грунт им не подходит, то другую причину найдут. И тогда вызвался на сходе казак из Незамаевской. Назначьте, мол, меня атаманом на три года: построю я церковь.
«Любо!» И пригласил Горбач зодчего — народного умельца Фёдора Васильевича Холина. И закипела работа. `
Строили из местного материала. Кирпич специального обжига и особой прочности возили из Белой Глины. Говорят, прежде чем выкладывать стены, бросали его с высоты: разбился — не годится. Цемент тоже особый - на яичном растворе замешанный.
Спустя полвека, когда церковь в очередной раз хотели разобрать, снова обратились за советом к Федору Холину. Он сказал: «Ничего у вас, братцы, не выйдет. Как ни пытайтесь. Не удастся отделить от раствора ни единого целого кирпича». Может этими словами и спас Федор Холин свое детище от дальнейших на него посягательств?
Освятили храм в 1912-м, на Покрова. Имя ему дали в честь светлого праздника - Свято-Покровский.
В 13-м, когда служба в храме наладилась, хутор Новоивановский переименовали в станицу. И неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба: может стала бы она райцентром, если 6ы не революция. Сперва ревком разогнал церковно-приходскую школу, а в 29-м закрыли и саму церковь. И началось...
В первые годы войны она горела. Вспыхнула свечкой. Попала в нее трассирующая пуля, когда во время учений формировались добровольческие отряды. Ее два креста и колокол пошли на оборонные нужды. Пытались ее немцы взорвать, да только спешка, с которой они отступали, помешала их планам.
После войны надо было восстанавливать страну. И церковную сторожку разобрали на стройматериалы. Кованую чугунную лестницу, что вела в колокольню, «пристроили» в сельсовет. Сняли паркет, керамическую плитку... Из самой же церкви хотели сделать МТС, да храмовая архитектура, по-видимому, для таких целей была мало приспособлена. Сделали из нее амбар. Помню, как детьми мы прыгали с клироса в горы зерна. А с купола нестрого и нестрашно, но скорбно смотрели на нас святые.
Всегда, когда я мысленно возвращаюсь к своему детству, память неизменно цепляется за кованые чугунные порожки, что стояли перед нашим домом.
Помню, как казаков с иногородними сменили «бели» и «красни». И как появились в станице первые комсомольцы. И как организовывался колхоз. И как приезжал в станицу Калинин. Как проходили через Новоивановскую во время войны немцы .
Да, история делается людьми. И разрушается, увы, ими же. Как и местный музей. Я помню, как мой дядя Валера, Валерий Николаевич Жуков, этот музей собирал по крохам и крупицам. Был он простым сельским учителем истории, человеком необычайной доброты (которой его ученики, конечно, злоупотребляли) и широчайшей эрудиции. Дядя Валера на Кубани был человеком пришлым, как здесь говорят. Приехал из Кирова. К сожалению, времени ему было отпущено мало. И музей, дело последних лет его жизни, немногим пережил своего создателя.
И все-таки кое-что от музея осталось. Например, стенд с фотографией Ф.В. Холина, архитектора. Снимок одного из первых поселенцев станицы Фёдора Михно, «гвардейца», как его называли. Служил он в конвое Его Императорского Величества. Красавец! Усы, стать, талия...
Приезжал благочинный из Пашковской. Пообещал: все увезенное из Свято-Покровской церкви вернут, когда будет в ней священник.
Хотели пригласить отца Владимира из-под Буденовска (он родом из Новоивановской), но Ставропольская епархия не отпустила. Поэтому приезжал в станицу отец Александр из Калниболотской.
Среди станичников нашлись желающие поработать для церкви бесплатно. Готовили цемент, песок, известь. Нужно было, чтобы храм скорее ожил, стал для наших душ работать. А там, глядишь, и деньги появились бы.
Любят люди этот храм, потому что намолено тут. Потому что строили его предки — казаки — с верой, надеждой, любовью...
Всегда, когда я мысленно возвращаюсь к своему детству, память неизменно цепляется за кованые чугунные порожки, что стояли перед нашим домом. Напротив — больница. Ее строили мои родители. Отца моего до сих пор помнят как «дохтора, что собак резал», а к маме по сей день приезжают ивановцы за консультациями. Улица наша называлась Школьной — вела к школе.
Зданий образовательного учреждения два. Старое, где располагалась начальная школа (во дворе ее раньше был поповский дом), — из красного кирпича, такого же, как церковь. На новом, двухэтажном, мемориальная доска: «Школа построена в честь 50-летия Октября колхозом «Путь к коммунизму».
В нашем семейном альбоме хранится ставшая уже исторической фотография. На ней сестра моя, отличница с косичками, держит в руках символический ключ — и задорно декламирует стихотворение. Рядом с ней на фотографии — председатель колхоза Леонид Николаевич Бацура. Молодой еще... Добром вспоминают его станичники. Был он настоящим хозяином. Колхоз при нем был на высоте. И школу тогда построили, и больницу. Межколхозный пансионат «Дружба» в Дагомысе вырос тоже при Бацуре. Леонид Николаевич и учительница русского языка, завуч школы Зоя Васильевна Ли были моими «ненастоящими» крестными родителями. Детей крестить было не принято, вместо крестин устраивали социалистические «октябрины». А по-настоящему в церкви крестила меня бабушка Галя, мамина мама. Летом, тайком от моих родителей. В Ставрополье. Возраст у меня был вполне сознательный, шестилетний, и процедуру крещения я помню хорошо. Помню и то, в какое замешательство попал батюшка, подыскивая моему «иностранному» имени русский эквивалент...
Прожил дед Михно больше ста лет. Прозвище «гвардеец» по наследству перешло его сыну, Василию Фёдоровичу — фронтовику, заслуженному колхознику. Он-то и рассказал мне историю ивановской церкви.
Так всегда получается, когда вспоминаешь о Новоивановской. Начнешь писать про одно, а получается совсем про другое. Все вдруг оказывается взаимосвязанным. Как и сами ивановцы, которые все между собой в родстве. Кумовья, сватья, братья, просто соседи... И фамилии у них исконно славянские: Лях, Летун, Голубь, Гневуш, Кагадий...
На 1000-летие крещения Руси церковь зарегистрировали как памятник архитектуры и передали ее религиозному обществу. Организовали церковный совет, сформулировали устав. Собрали пожертвования, принесли в храм иконы.
Обновили, отштукатурили. Пригласили священника. И в 1991 году возобновили службу. Отца Георгия Жуликова в народе любили и уважали. Был он грамотный и работящий. Это он своими руками стеклил окна под самым куполом.
Когда батюшка уехал в Архангельскую, прислали в Новоивановскую другого священника, отца Игоря. Но и он уехал.
К тому времени умер Иван Михайлович Летун, бухгалтер колхоза, который восстановлению церкви немало способствовал: и стройматериалы подбрасывал, и за книгами ездил, и колокол из автомобильных дисков помог выточить, и алтарь построил.
А пока суд да дело, упал с северного придела Успения Пресвятой Богородицы купол. А затем из-под центрального купола вывалился кусок стены.
В церкви и в жару прохладно. Чистенько, хорошо. Многое изменилось Возвратились на место алтарные иконы кисти земляка, кубанского художника Квашуры. Наладили крестильню в Южном приделе Николая Мирлинийского...
Приезжал из Павловской отец Фёдор. Всем хорош: молодой, внимательный, справедливый. Службу ведет хорошо. Когда последний раз приезжал, даже певчих своих привозил. Жаль только, что приезжает он в будние дни, не по праздникам.
В епархии обещают прислать священника...»
Нелли КОВИНА.
Август 1995 г - август 1996.
В 2005 году Указом управляющего Екатеринодарской и Кубанской епархии митрополита Исидора № 108 от 23 июня 2005 года иеромонах Сергий (Акинтиков) принят в клир Екатеринодарской и Кубанской епархии и назначен настоятелем Свято-Покровского храма (так стали именовать местные жители храм святителя Николая Мирликийского с начала его восстановления). С его приходом заметно оживилась жизнь в храме, церковь восстановлена и благоустроена.
В сентябре 2022 новоивановский храм отметит 110—летие.
