В ознаменование памятной даты 27 января 1944 года, когда советские войска полностью освободили Ленинград от фашистской осады, в нашей стране проходят праздничные мероприятия, чествования ветеранов Великой Отечественной войны и всех, кто пережил эти страшные 900 дней блокады, став для будущих поколений символом несгибаемой стойкости, мужества и веры в свой народ, в то, что он непременно выстоит и победит.
Среди тех, кому удалось выжить в осажденном городе, – Валентина Васильевна Дитрих. Она ветеран труда, инвалид второй группы. В настоящее время живет в поселке Октябрьском Незамаевского сельского поселения. Вместе с нею — дочь, которая ухаживает за престарелой мамой. У них все хорошо. В доме царят мир и любовь. Хозяюшек навещают внуки и правнуки. Также не обделяют заботой и вниманием местная администрация, совет ветеранов, ОАО «Незамаевское» и школьники. Но приносящие боль воспоминания о блокадном детстве никогда не покидают пожилую женщину, и сегодня она сквозь слезы делится ими с читателями «Сельской газеты».
- В начале войны наша семья жила в Лигове, пригороде Ленинграда. Мне было 11 лет. Когда под обстрелом дом загорелся, мама схватила детей, и мы бежали оттуда. Приехали к бабушке в столицу на Неве. Отец в это время был на фронте. В 1941-м он погиб.
Новым пристанищем для нас стала бабушкина комната в «коммуналке». Хорошо помню адрес: Нарвский проспект, дом 23, квартира 1. Хотя располагалась она на втором этаже. Под нами были магазины. Были... До войны.
К зиме 1941-го прекратилась подача электроэнергии, вышел из строя водопровод. У населения заканчивались запасы продовольствия. Гитлеровские войска взяли в плотное кольцо город, перекрыв тем самым поступление провианта с «большой земли». Норму выдачи хлеба постоянно сокращали и отпускали положенный паек по карточкам, которые заменили тогда деньги и ценились дороже золота. Потянулись голодные и холодные месяцы блокады. Какие страдания испытали люди в ту лихую годину – не описать словами.
Навсегда врезался в память бабушкин наказ. «Ты, внученька, если хочешь выжить, не спи долго по ночам, - говорила она, - а то можешь и не проснуться». А мы были настолько истощены, что не хватало сил даже ноги передвигать. Хотелось закрыть глаза и не видеть, не слышать всего этого ужаса, как маленькие брат с сестрой плачут и просят: «Няня, сходи за хлебушком». Как мама лежит на последнем издыхании. А по радио предупреждают, чтоб не закрывали в домах двери. Вдруг там уже нет жильцов или дети ползают рядом с холодными трупами родных.
За водой в нашей семье только я ходила. Мама с бабушкой болели, братик с сестричкой тоже были слабы. Не знаю, откуда во мне брались силы. Наверное, Господь берег. А скользко, как сейчас помню, было. Несешь этот бидончик, падаешь на обледеневших ступеньках, поднимаешься и снова карабкаешься. Пока дойдешь до квартиры, воды уже на дне. А чтоб хоть как-то согреться, собирала по улицам щепки. Потом клали их в кастрюлю, поджигали и усаживались вокруг тлеющего очага.
Но самое памятное для меня с тех пор – это дневная норма хлеба, 125 граммов. Никогда не забуду, как ходила на «толкучку», чтобы выменять взятое из дома фарфоровое пасхальное яйцо на что-нибудь съестное. Рисковала, потому что доверчивого ребенка могли и обокрасть, и обмануть нечистые на руку люди, но все обошлось. Женщина, которая заинтересовалась моей вещицей, привела к себе домой и спросила: «Что хочешь? Хлебушка?». Я стояла как вкопанная от увиденной в комнате роскоши. Особенно не могла оторвать взгляд от буфета, в котором лежал хлеб. Она протянула мне одну булку. В голове мелькнуло: «Как же я понесу ее домой? А если отнимут?». Для сохранности бесценного по тем временам приобретения незнакомка разрезала черный «кирпичик» пополам и привязала ко мне. Сверху накинула пальто, и так я благополучно вернулась к своим.
Но уже ничего не могло спасти маму и брата с сестрой. Блокада навсегда забрала их у меня. Последней ушла из жизни бабушка. Меня приютила ее приятельница с пятого этажа. Так не стало всей моей семьи.
В ноябре 43-го мне вручили медаль «За оборону Ленинграда». Награда всегда со мной – как память о близких, соседях, друзьях, о всех ленин-градцах, которых коснулся блокадный ад.
Не дай бог пережить это снова, говорю я всегда молодым, и радуюсь, что у них – мирное небо над головами. Поэтому нужно любить и ценить эту жизнь, не быть равнодушным к происходящему вокруг, защищать слабых, быть добрее друг к другу. Ведь даже в осажденном Ленинграде люди не черствели душой. Изнуренные лишениями, они верили: чтобы выжить, нельзя сдаваться. И я верила...
