1943 год вошел в историю СССР и мира крупными победами Красной армии над немецко-фашистскими войсками.
В какой-то мере события Великой Отечественной войны отражены в дневниках и письмах фронтовиков. Описываемые в них истории позволяют определить уровень организации боевой подготовки и тактического мастерства командования войсками на определенных участках фронтов, состояние работы тыловых служб, политработников, состояние боевого духа фронтовиков в разные периоды боевых действий. Я проанализировал часть наиболее интересных, на мой взгляд, дневников, воспоминаний и писем с фронта участников Великой Отечественной войны Новопокровского района Краснодарского края за 1943 год, хранящихся в районном архиве и семьях фронтовиков.
Дневник Василия Красного
У каждого из солдат Великой Отечественной войны, оставивших свои воспоминания потомкам, была своя дорога, но у большинства она оказалась слишком уж трудной.
Василий Тарасович Красный родился в 1914 году в станице Калниболотской. До войны окончил педучилище. Работал учителем в станице Новоивановской. В Красную армию его призвали 24 июня 1941 года. Попал на фронт. Там между боями он записывал основные события фронтовых дней. Дневник Василия Тарасовича уцелел и хранится в семье его сына Владимира Васильевича Красного. На тоненьких, пожелтевших от времени листочках, В.Т. Красный отразил свое представление и об окончании Сталинградской битвы. Вот что он запечатлел для потомков на двух листках дневника: «Вечер. Сидим в землянке. Подорожняк – боец, житель города Харькова, рассказывает длинную историю о «хитром и мудром». Кто-то в углу землянки насвистывает «Огонек». Гудит и трещит железная печь. Казах Кусманов у выхода из землянки колет дрова. Я на несколько ступенек ниже занимаюсь изготовлением лампы из гильзы артиллерийского снаряда. Вдруг – страшный толчок из-под земли, ослепительная вспышка.
Очнулся я в полевом госпитале. Говорят, что я лежу там двенадцатый день. Эти строчки пишу через два месяца после госпиталя.
Впоследствии узнаю, что казах Кусманов при взрыве тяжелого снаряда, попавшего в нашу землянку, был выброшен на поверхность и слегка контужен. Я же в проходе был придавлен землей и бревнами. Снаружи были только ноги. Кусманов меня откопал, а затем оттянул в санбат.
…Вернулся в строй. Приписали к какой-то команде конвоировать пленных. Наши войска окружили немчуру у стен Сталинграда. В небе идут эскадрильи наших бомбардировщиков. Немецких самолетов не видно, наверное, хвосты поджали.
Приняли первую колонну пленных (1400 человек). Проверяем каждого фрица. Несмотря на страшные морозы, Гитлер одел своих вояк в шинели без подкладки и в мундиры на рыбьем меху. Внутренние стороны мундиров покрыты серым слоем кишащих вшей.
Некогда спесивые, надменные гитлеровские выродки сейчас представляют стадо животных, для которых жалко нашего колхозного хлева – загадят. Под конвоем направляем этап на Камышин.
Фрицы все время чешутся и просят курить и есть.
На полпути часть из них пытается спастись бегством, спрыгнув в овраг, проходящий вблизи дороги. Как сейчас помню стадо бегущих по снегу офицеров. Впереди бежит высокий офицер.
Беру его на мушку пистолета. Выстрел, бежит. Еще выстрел, опять промах. После третьего выстрела верзила кувыркнулся, вспахав головой снег. Среди офицеров замешательство. Сзади длинные очереди автоматов подоспевшей нашей команды. Фрицы, гансы, карлы остались в овраге ожидать весну, когда потоки воды унесут их в Волгу.
Ликвидация группировки в Сталинграде подходит к концу, однако, фрицы не сдаются, убили даже нашего парламентера, выехавшего на переговоры. Капитулировать отказались.
А на другой день заговорили наша артиллерия и гвардейские минометы. Днем стало темно. В семи километрах от позиций в блиндажах отваливалась от дрожания земля. Сквозь дым были видны в небе идущие на бомбежку беспрерывные караваны советских самолетов.
После артподготовки пехота пошла в атаку, ошалевшие фрицы стояли на коленях, подняв кверху руки.
Наши цепи в едином порыве смели передовые заслоны и двинулись дальше.
Окруженная группировка ликвидирована. На вокзальной площади видел шествие пленных генералов. Все идут, обозревая носки своих сапог. Сталинград представляет груду дымящихся развалин. Серые кучки и покрытые снегом бугорки везде и всюду красноречиво рассказывают об участии бесславных завоевателей.
Колонны пленных движутся беспрерывно…»
Страшные картины битвы под Сталинградом описал фронтовик Василий Тарасович Красный. Массированные налеты вражеской авиации. Разрывы бомб, уносящих на его глазах жизни боевых друзей и мирных граждан. И вполне объяснимая ненависть красноармейца Красного к фашистам.
Трудные дни войны
Ветеран Великой Отечественной войны Сергей Николаевич Бледнов в боях с фашистами прошел путь от станицы Новопокровской до города Берлина. Дважды был ранен. Награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За Победу над Германией». Вернувшись с фронта, он сразу же начал писать дневник, в котором подробно восстановил свои фронтовые будни. В 1975 году он умер.
Дневник оказался у его внука Н.А. Бледнова. Николай Александрович не только бережно хранил его, но и сделал копии, одну из которых подарил архивному отделу администрации муниципального образования. Этот ценный документ включен в Архивный фонд Российской Федерации. Живо, интересно написаны Сергеем Николаевичем все страницы уникального документа. Читаешь его и невольно окунаешься в описываемые события. Вместе с автором дневника осмысливаешь их значение и для него, и для страны.
Описаны в дневнике и дни поражений, и дни наступлений советских войск: «В январе 1943 года, – вспоминает Сергей Николаевич, – разгорелись бои за город Харьков, который вскоре был взят. Мы переехали в город Люботин. Наступила весна. Кругом грязь, бездорожье. Железная дорога не восстановлена. Боеприпасы и горючее доставляли с перебоями. Они находились за 200–300 километров от линии фронта. Пехота тоже отставала от нас. Прогнав противника, но, не закрепив рубежи пехотой, испытывая недостаток боеприпасов и горючего, мы остановились, ожидая подкрепление.
Противник, накопив и сосредоточив силы, начал теснить наши войска, отрезая и парализуя пути отхода сильной авиацией с поддержкой танковых войск. Мы стояли в Люботине, потом переехали обратно в Мерефу, а после – на окраину города Харькова (к заводу ХТЗ). Дороги уже были почти отрезаны. Часть техники успела проскочить через реку в городе Чугуеве, а остальная была взорвана при отступлении за городом Харьковом и городом Чугуевым из-за отсутствия переправ.
Началось сосредоточение нашего полка в Коробочкино…».
Вот таким мрачным и очень трудным стал период боевых действий под Харьковом для советского солдата С.Н. Бледнова из-за неудовлетворительного руководства командования войсками (не закреплены взятые рубежи пехотой, плохо организовано снабжение боеприпасами, горючим). Он был, очевидно, непростым и для советского командования. Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» об успехах советских войск писал так: «После разгрома вражеских войск в районе Дона и Волги были успешно проведены Острогожско-Россошанская и Воронежско-Касторненская операции. Советские войска, развивая зимнее наступление на запад, заняли Ростов, Новочеркасск, Курск, Харьков и ряд других важных районов. Общая оперативно-стратегическая обстановка для противника резко ухудшилась на всем советско-германском фронте».
Но далее он пишет: «В начале марта противник из района Люботина нанес сильный контрудар по войскам левого крыла Воронежского фронта; неся потери, наши войска отступили. 16 марта противник вновь овладел Харьковом и начал развивать удар на белгородском направлении».
О причинах прорыва фашистских войск в этом районе маршал Г.К. Жуков не сообщает.
Нет ответа на этот вопрос и в книге Маршала Советского Союза Ивана Степановича Конева «Записки командующего фронтом. 1943–1945». Вот что он пишет на странице 30-й этой замечательной книги издательством «Наука» в 1985 году: «В феврале 1943 года снова началось освобождение Харьковской области. В ходе этого наступления 16 февраля войска Воронежского фронта освободили Харьков. Но в конце февраля противник перегруппировал силы, подтянул свежие резервы и перешел в контрнаступление. 15 марта 1943 года Харьков опять был оставлен, хотя воины сражались за город героически. В мою задачу не входит разбирать причины неудач. Об этом участники боев и военные историки уже сказали свое слово». Далее идет ссылка на мемуары Маршала Советского Союза К.С. Москаленко «На юго-западном направлении».
Он подробно и обстоятельно разбирает в своей книге причины неудач советских войск в боях за Харьков в 1942 году. А о неудачах в боях под Харьковом в марте 1943 года он пишет так: «Однако дело не пошло дальше взятия Харькова и Белгорода. Вражеское контрнаступление разбилось о непоколебимую стойкость и непревзойденное мужество советских воинов.
На этом и закончился фашистский «реванш» за Сталинград».
В виду таких оценок тех событий, вполне возможно, что дневниковые записи рядовых солдат помогут историкам глубже отразить причины неудач советских войск в тот период.
«И мы пошли...»
Григорий Иванович Галушко родился в 1925 году в станице Калниболотской. В местной школе окончил семь классов. С 1941 года и по март 1943 года трудился в колхозе.
В начале марта 1943 года его призвали в армию. После короткого обучения в лесах у станицы Абинской, он оказался на передовой у станицы Крымской, где шли тяжелейшие бои. А через время их подразделение перебросили в район города Шахты. Он вспоминал тоже о крайне слабом снабжении своего подразделения продуктами, оружием и боеприпасами, что приводило иной раз к критическим ситуациям.
«И мы пошли, – писал Григорий Иванович, – по Украине. Я был в пехоте. Приходилось очень часто пробираться по непролазной грязи. Неделю не получали продукты. Да и вооружения особого не было: на все наше подразделение всего лишь одна 45 мм пушка, которую тянули за собой лошади. Как-то мы вышли в открытое поле. Вдруг из-за лесополосы выполз немецкий «Тигр». Вмиг упали на землю. Поступила команда «не стрелять». Лежу и думаю: «Все, пришел нам конец. Раздавит нас танк как лягушат». Минут двадцать так пролежали. Никто не стрелял. И случилось чудо: «Тигр» повернул назад без единого выстрела. Это был крайне редкий случай».
