Пересекли границу
Валерий Абрамов служил в Чехословакии в 1971–1973 годах
Перед службой в армии я успел поработать на стройках города Сочи. Возводили мы гостиницу «Жемчужина», в которой сейчас во время фестиваля «Кинотавр» живут актеры, здание Горкома КПСС (ныне Сочинский государственный университет), роддом, в котором родились пятеро моих детей.
В мае 1971 года мы, призывники, прибыли в город Камышин. Нам выдали добротную солдатскую форму с голубыми погонами, научили скручивать шинели в скатку. Через несколько дней ранним утром мы двинулись по пыльной улице на железнодорожный вокзал. Оглянувшись, увидел картину как в кино: идет колонна, пыль столбом, солнце над Волгой, у солдат через плечо висят шинели...
Через несколько дней на поезде мы добрались до западной границы СССР. Последняя станция – закарпатский Чоп. Отсюда две дороги: на запад южнее – в Венгрию, севернее – Чехословакию. Мы двинулись по второй.
При пересечении границы по обеим сторонам дороги на разных уровнях были видны доты, их амбразуры смотрели в нашу сторону.
У местных жителей был какой-то праздник. На высоченных столбах в селах висели цветные шары и ленты. Командиры не разрешали открывать двери и окна в вагонах, но разве можно было удержаться?! В Братиславе мы даже выскакивали на перрон. Местные приветливо нам улыбались.
Увезли нас далеко за Прагу. Это была Судетская область, до 1945 года там проживало много немцев. Мы остановились в городке Миловице. Здесь находился штаб советской Центральной группы войск. А потом двинулись еще дальше – в Мимонь, где находился аэродром. В гарнизоне мы полтора года жили в палатках в лесу.
Как я стал геодезистом
Однажды во время учебного карантина между политзанятиями и марш-бросками в противогазах командиры-геодезисты расстелили карты и спросили нас, кто может объяснить что изображено на них? Среди моих товарищей в основном были водители и трактористы, поэтому они ничего не смогли сказать. Я хорошо разбирался в картах и с июля 1971 года стал геодезистом. У меня появилась папка с чертежами объекта и охрана. Объектом был аэродром с укрытиями из бетона для истребителей МиГ-21.
Дело в том, что за четыре года до этого, в июне 1967 года, на Ближнем Востоке в ходе короткой войны Израиль уничтожил всю арабскую авиацию, в составе которой в основном были самолеты нашего производства. Израильские военные палили их напалмом и свинцом. После этого арабские армии нескольких стран были разбиты. Поэтому по периметру СССР и в группах войск за его пределами спешно стали возводить укрытия для авиатехники.
На снимке запечатлен момент строительства укрытия для самолетов
Укрытие представляло собой бетонные арки, соединенные болтами. Оно было длиной 28 метров, шириной – 13, ворота весили 60 тонн. К укрытию подходила рулежка из бетона.
Иногда в строгость будней вкрадывался и своеобразный военный юмор. Тревоги у нас обычно были под утро. До нашей позиции нужно было бежать два километра. В это время началась автоматная стрельба, на нас посыпалась хвоя, сбитая пулями. Думали, что началась война. Оказалось, это шутка старших товарищей.
Нас, солдат-геодезистов, было трое. Кроме строевых командиров над нами еще были офицеры-геодезисты – выпускники академии ВВС имени Можайского. Очень удивляло меня, что на объекте грейдеристы, трактористы, экскаваторщики – все слушались меня, хотя многие были намного старше по сроку службы.
В один из дней, сделав разметку отдельного укрытия, перешел ко второму. Здесь оказалась свалка, экскаватор стал выбирать ее. Посыпались тарелки со свастикой, фашистские старые винтовки. Потом пошли бомбы. Внимательно осмотрел их, они были из бетона, но оперение – стальное. Приехал командир батальона, я объяснил ему, что буду засыпать и утрамбовывать это место, ведь именно здесь должно быть укрытие. Комбат Подлесный аргументированно объяснил мне, почему надо перенести. И перенес строительство на 20 метров в сторону.
«Встретились два зайца»
Служить мне нравилось. Особенно интересно было на политзанятиях, к тому времени уже лет пять я старался не пропускать мировых новостей.
Во время моей службы под фюзеляжем МиГ-21 стали устанавливать 23-миллиметровые двухствольные пушки ГШ скорострельностью 3,5 тысячи выстрелов в минуту. Израсходовав ракеты, МиГ становился безоружным, поэтому и появилось пушечное вооружение. Для его пристрелки сделали специальный тир за пределами аэродрома. Предполагалось, что самолет должен был стрелять в сторону небольшого чешского поселка. Я подумал, что это нехорошо и опасно. Доложил свое мнение командирам – тир развернули в сторону от поселка, в лес.
Осенью 1971 года меня избрали комсоргом роты. Дел прибавилось, собрания да заседания… И, наконец, мне разрешили ходить в боевое охранение нашего палаточного городка. Однажды ночью у вагончика с имуществом звякнуло стекло. Освещение было слабое. Быстро загнал патрон в патронник автомата. Окликнул. В ответ – тишина. Опять звякнуло. Было жутко, конечно, но делать было нечего – я же за все отвечаю. Кинулся за угол... А там заяц. После наряда смеялись с ребятами: «Встретились два зайца».
В свободное время брали теодолит и с товарищами с высоты наших укрытий рассматривали окрестности. Недалеко от нас, так же как и у нашей границы, на разных уровнях стояли доты, но их амбразуры смотрели в сторону Германии. Молочные фермы в близлежащем населенном пункте маленькие, никаких скирд. Маленький трактор въезжает на второй этаж фермы, берет сено и везет в коровник. Смотрели и на Луну: четко различали даже кратеры, а по краю диска – горы. Были видны и поселки в округе. 9 мая через улицы у них висели транспаранты «С Советским Союзом – на вечные времена», а также флаги обеих стран.
В отпуск на Родину
В конце января 1972 года состоялась комсомольская конференция нашей дивизии. Неожиданно меня выбрали в президиум. Сам комдив генерал-майор вручил мне Почетную грамоту ЦК ВЛКСМ с комсомольским значком, увенчанным лавровой ветвью, и пожал руку. 30 января 1972 года у нас, делегатов, была экскурсия по Праге. Целый день мы гуляли по городу: Вацлавская площадь, Староместская – с апостолами на часах, Пражский Град. Если над последним поднят государственный флаг, значит, президент Людвик Свобода в городе.
Третью зону строительства укрытий доверили начинать мне – от взлетной полосы рулежка и более узкие рулежки к 12 укрытиям. Бетонные работы выполняли чехи, а я выставлял им ориентиры по высоте и направлению. После 17.00, когда они уезжали, я проверял, как они сработали. И так каждый день. Монтажные работы вели пехотинцы из Иркутско-Пинской дивизии.
9 мая 1972 года мне объявили отпуск на родину – 10 суток без дороги. Спросил у командира роты: «Когда можно будет ехать?» Мне было сказано, что в октябре, ноябре или декабре. Командир был прав: лето – жаркая пора на аэродроме.
В конце ноября большая группа отпускников с разноцветными погонами в грузовом вагоне двинулась через всю Чехословакию к границе. Довезли нас до Мукачево в Закарпатье. На границе мы дружно кричали «ура». Наконец, мы на родине. Самолетом до Киева, потом – Краснодар. Оказывается, наш родной, кубанский воздух такой особенный! Но сначала заехал в Темрюк и Ахтанизовскую к родителям земляков-сослуживцев. Мамы их в слезах – как там Валентин, Коленька, здоровы ли? Кроме подарков от родных взял по щепотке земли кубанской – ребята просили.
Десять дней отпуска пролетели как один... Снова впереди Краснодар, Киев, Чоп, Братислава, Прага, Миловице. Земляки были в восторге от того, что я привез им частичку малой родины. В батальоне появился еще один земляк из Сочи. Хоть и старше я был по сроку службы, но Евдомашко не обижал.
Аэродром
Между тем в батальоне осталось двое геодезистов. Зимой меня направили служить на аэродром при штабе Центральной группы войск в Миловице. Там необходимо было поставить палаточный городок в лесу, но так, чтобы палатки стояли ровными рядами, при этом деревья нельзя было вырубать. В Миловице палатки были без печек. Но зимой никто из нас не болел почему-то.
На аэродром механизаторы ездили на машине, а я ходил пешком. Пока шел, наблюдал за жизнью чехов. По булыжной дороге в нескольких местах стояли таблички с надписью: «Эта дорога построена русскими военнопленными в 1915 году». В один из дней на обратном пути зашел из любопытства на местное кладбище – 90 процентов надгробий – из камня, по центру за стеклом обозначена дорога, уходящая вдаль, по обе стороны – деревья...
На аэродроме в мои задачи входило делать разметку и контролировать точное исполнение проектов строительства стоянки вертолетов Ми-8. Здесь же мне пришлось доучивать стажера, окончившего техникум, но не понимавшего геодезию.
16 мая 1973 года моя служба закончилась. Прошло несколько лет и однажды около рынка в Сочи я услышал крик: «Здорово, комсорг!» Это был мой сочинский сослуживец...
