«Уважаемые сотрудники редакции!
Я не могу равнодушно смотреть, слушать и молчать о том, как поляки пытаются уничтожить, снести памятники советским воинам, освобождавшим города и села от немецких захватчиков в Польше, Украине…
Мой отец Анатолий Трофимович Огнёв, авиационный механник 152-го гвардейского Сандомирского орденов Богдана Хмельницкого и Александра Невского авиационного истребительного полка в статье «Всем, ныне живущим», опубликованной в газете «Ленинец» в 1993 году, писал о боевом пути своих однополчан, о том, какой ценой досталась Победа им - молодыми, двадцатилетними участникам Великой Отечественной войны.
Он нам с сестрой много рассказывал о своих друзьях, показывал фотографии, мы слушали, затаив дыхание. Я до сих пор помню его рассказ «Живая мишень» о том, как они освобождали аэродром в городе Мелец в Польше, а затем и весь населенный пункт.
Моего отца в полку называли смертником, да и не только его одного. Невысокого роста, щупленькие, худенькие парни перелетали с одного аэродрома на другой в крыльях самолетов, потому что второй кабины не было. Если машину сбивали, они даже не могли воспользоваться парашютом.
Анатолий Трофимович рассказывал, что летчики полка должны были с воздуха прикрывать бомбардировщиков, поэтому все время перебазировались. Аэродромы были около линии фронта, поэтому их часто бомбили немцы. Однополчанам А.Т. Огнёва приходилось спасать раненых, тушить уцелевшие самолеты, под прицельным огнем тащить подбитые машины почти с линии фронта. Они видели много крови, гибель своих товарищей. Командовал полком дважды герой Советского Союза Сергей Данилович Луганский.
Я и моя внучка Элина Тер-Осипова, а также все наши родственники знают, что не зря Анатолий Трофимович Огнёв награжден медалью «За отвагу» и орденом Красной Звезды, а также многочисленными медалями за боевые заслуги, за мужество, проявленное на передовой от Керчи до Берлина.
Огромное спасибо польскому народу, что они выступают с акциями протеста против сноса памятников».
Г.А. Крыштопа-Огнева.
Выдержка из воспоминаний Анатолия Трофимовича Огнёва, опубликованных в газете «Ленинец» от 15 мая 1993 года:
«...До конца дней своих буду помнить бой за овладение польским городом Мелец. В нем был и сейчас есть авиазавод, который после войны выпускал самолеты АН-2 для всех стран Варшавского договора и для других дружественных стран. Нас, передовую группу механников, автотранспортом перебросили на заводской аэродром, где в это время наши наземные войска вели за него бой. С нами прибыло несколько бензовозов и машин с боеприпасами. Я всегда отдавал должное уважение пехоте. Своими глазами видел с расстояния примерно в один километр, как офицеры и солдаты поднялись для рукопашного боя. Нельзя было расслышать отдельных возгласов, одним потоком катилось мощное «Ура!». После кратковременного боя немцы были выбиты с аэродрома, затем был взят и сам город. Наступило относительное затишье, но только не для авиации. С обоих сторон началась усиленная подготовка к боям за Сандомирский плацдарм. На следующий день полк наш полностью перелетел на заводской аэродром. Линия фронта проходила неподалеку от города. Хорошо замаскированная немецкая батарея, находившаяся от нас на расстоянии выстрела, почти ежедневно в одно и то же время (с немецкой пунктуальностью) вела по нам прицельный огонь. Корректировку вел по рации хорошо замаскированный шпион. Как только взлетали наши самолеты, обстрел сразу же прекращался и длительное время обнаружить батарею не удавалось. Задачу обнаружения и уничтожения и поставили перед специальным звеном истребителей, оно каждый день стояло на готове на взлетной полосе. В один из дней самолет командира звена старшего лейтенанта Бабкина находился на регламентных работах, Бабкин дежурил на самолете моего командира В.М. Усова. Начался интенсивный артобстрел, снаряды ложились в расположении полка. На вызов рации штаб не отвечал, красной сигнальной ракеты для взлета не было. Бабкин сказал, что кому-то надо узнать в штабе, что делать. Все мы, четверо механиков, молчали. Желания идти туда, где рвуться снаряды, ни у кого не было…
...Откровенно скажу, на душе было тягостно, возможность быть убитым или же искалеченным была очень реальной. Мы заметили, что огонь ведется залпами. Значит, на перезарядку требуется несколько минут, и снаряды обычно в одно и то же место ложатся крайне редко. Значит, нужно делать броски от одной воронки к другой, используя эти минуты и секунды. Так и сделал, достиг блиндажа штаба. «Наградой» мне была крепкая ругань начальника штаба. Передатчик, как выяснилось, был неисправен, а ракету не давали потому, что приказ на уничтожение батареи был дан полку штурмовиков. Звено же, стоя на взлетной полосе, отвлекало немецкого корректировщика. Забрав гимнастерку командира звена, которую он оставил, идя на дежурство, в блиндаже, я благополучно возвратился. Штурмовики же батарею обнаружили и уничтожили, обстрел аэродрома прекратился. Был найден в действующем на окраине аэродрома костеле шпион-корректировщик с рацией, ему оттуда все было хорошо видно...».
Комментарий Элины Тер-Осиповой:
Благодаря героическому поступку ст. сержанта Огнёва А.Т, узнавшем в штабе полка о секретом плане уничтожения немецкой батареи, под командованием В. Бабкина, спасли личный состав 152 гвардейского полка и самолёты, вызывая огонь на себя.
