- 16+
Знакомим с участниками фестиваля «Степная лира» и их творчеством.
Ленора Борисовна СЕИТ-ОСМАНОВА родилась 17 июня 1973 года в Шахрисабэ Узбекской ССР. Режиссер драматического театра, член правления РОО «Союз писателей Крыма», лектор Российского общества «Знание», автор-исполнитель, сценарист телепередачи «АБВГДейка» (ТВЦ), автор книги «Словом по Холсту» («Антиква», 2014).
Победитель конкурса «Лига лекторов» (2022), всероссийского конкурса «Лучший учитель РФ» (2015), Всероссийского конкурса-фестиваля «Созвучие сердец» (Москва, 2014), республиканского конкурса «Учитель года» (2013), лауреат литературно-музыкальных конкурсов и фестивалей «Молодая гвардия» (Луганск, 2013), «Зимняя Ялта» (2013, 2015, 2019), литературно-музыкальных фестивалей «Интеллигентный сезон» (Саки, 2015, 2016), «Седьмое небо» (2020, 2021) Междкнародногои др.
ПУБЛИКОВАЛАСЬ
– в журналах: «Метаморфозы» (Беларусь), «Островок спасения», «Таврида православная», «Православие и медицина», «Патриот Отечества», научно-просветительский журнал «Духовно-нравственное воспитание» («Роспечать», 2014), «Колесо жизни», «Огни Кузбаса» идр;
– в альманах: «Небожители подвала», русскоязычных писателей Болгарии «Отражение», «Енисейка», «Земляки», «Подольский альманах», «Рукопись», «Литературные знакомства», «Новый Енисейский литератор» и др.
– в интернет-изданиях «Пролог», «Свой вариант», «Что есть истина?» (Англия) и др.
– в сборниках: «Преподобный Сергий Радонежский» (Симферопольская и Крымская епархия), «Орлёнок», «Огни Беломорья и Крыма» и др.
Название рассказа:
КОРОЛЕВСКАЯ СКАЗКА
Жила-была девочка.
Хорошая такая девочка. Умненькая, талантливая, красивая.
Папа у девочки был королём... бла-бла-бла… Начало вы уже знаете.
Только я, кажется, не говорила, что принцесса моя была восхитительная. Постоянно восхищалась потому что!
– Ах, какие восхитительные облака плывут на нашим королевством! Облака, вы похожи на больших добрых слонов! Вы такие огромные и милые! Подождите, слоны, не двигайтесь!
И принцесса бежала в свою опочивальню, хватала огромный фотографический аппарат на длинных ножках и снимала всю эту восхитительную красоту на фотографическую плёнку.
Или, например, выходила она в королевский сад, смотрела, как садовник стрижёт газон и вдруг начинала орать, что есть мочи, перекрывая шум:
– Стой, садовник! Стой на месте! Господи, какая же красота! Как восхитительно летит эта трава из-под твоей газонокосилки! Как будто снег, только наоборот! Ты же важный повелитель зелёного снега, садовник! Пожалуйста, не двигайся с места, я сейчас!
И она летела за длинноногой треногой, долго устанавливала на газоне фотоаппарат, искала нужный ракурс и делала снимок.
Садовник, конечно, всё это время чертыхался, и ругал принцессу за то, что она не даёт ему работать, но снаружи молчал и стоял, как истукан. Ну, а что тут скажешь? Королевская ж дочка! Да и приятно быть важным повелителем. Пусть даже зелёного снега.
Принцесса всегда сама проявляла свои фотографии, её научил этому король. У неё была целая лаборатория в глубоком-преглубоком темном подвале, под кроватью. Проявив восхитительные моменты жизни, она складывала их в заветный сундук и прятала в секретный сейф в потайном шкафу.
Принцессе очень хотелось сохранить для потомков всё то, чем она восхищалась. Будут же когда-то у неё потомки!
Но однажды произошло то, чего никто не мог предвидеть.
В тот день, когда принцессе исполнилось 14 лет, она радостно скакала по королевскому коридору, восхищаясь всем, что встречала на пути, и вдруг...
– Какая отвратительная гадкая рожа! – внезапно вырвалось из её уст.
Только через мгновенье принцесса поняла, что налетела на собственное отражение в одном из огромных королевских зеркал.
Она пригляделась повнимательнее, и, чем больше себя изучала, тем больше убеждалась, что первое впечатление её не обмануло.
Не то, чтобы она до этого не видела себя в зеркале, но ей как-то не приходило в ум соединить всё, что пылало у неё в груди, с этими жиденькими волосиками, толстенькими ножками и маленькими глазками.
– Господи, какой ужас ты сотворил! – произнесла принцесса чуть слышно, обмякла и свалилась в глубокий обморок.
Шло время. Принцесса из живой восхитительной девочки превратилась в неживую обморочную девушку. Королевская чета горевала. Жители королевства грустили. Восхищение принцессы всегда освещало во всех то прекрасное, что таится в глубине и никому не видно. Без этого света им было тоскливо. Ну, и принцессу жалко, конечно.
Через три года после того случая, объявился во дворце Знахарь-чужестранец и поведал родителям, что есть способ спасти принцессу. Что, мол, зеркало, которое заобморочило девушку, было волшебным. Чтобы его злая сила исчезла, нужно вынести из королевства все зеркала. Лучше всего, продать их в соседнее государство. Его королю, например. Ему как раз надо.
Естественно, король и королева поверили Знахарю и сделали, как он велел. Они, вообще, всему такому знахарскому и чужестранному очень верили.
Как только последнее зеркало было занесено на корабль, Знахарь подошёл к принцессе, что-то шепнул ей на ушко, и она... открыла глаза.
– Какой восхитительный день, – проговорила девушка. – Знахарь, вы тоже просто восхитительны! Замуж мне за вас выходить, кажется, не положено, вы же не принц, но... Па, ма, а вы вознаградили его по-королевски?
Король с королевой на радостях даровали Знахарю титул Самого Всемогущего Мага Вселенной в Их Королевстве, ну и чью-то хрустальную руку в придачу.
С того дня принцесса стала ещё более восхитительной. Она изо всех сил восхищалась жителями королевства, чтобы они не ругались на неё за отсутствие зеркал. Ну, и родителями тоже. Хрустальная же рука, небось, не пять копеек стоит.
И жители, и родители за три года, что ими никто не восхищался, изменились, конечно, сильно. Принцесса изо всех сил старалась не замечать их некрасивости, но это было очень сложно.
Жители королевства постоянно плакали, злились, ссорились, но, принцесса всё равно без устали ими восхищалась. Правда, не было в её глазах и в груди былого радостного огня, но это всё же лучше, чем в обмороке валяться.
– Какие вы все живые! Какие настоящие! Как здорово, что все вы можете делать, то, что вам хочется: влюбляться, ссориться, бить королевскую посуду и поколачивать друг друга! Как это восхитительно! – говорила принцесса.
Только, помня слова Знахаря, никого больше не останавливала и не фотографировала. Тайно рисовала, правда. В своём глубоком-глубоком подвале.
На её картинах люди были такими, какие они есть, без прикрас. Когда картины подсыхали, она бережно укутывала их в сто мешковин и прятала в заветный сундук, который хранился в секретном сейфе в потайном шкафу.
Прошло ещё какое-то время и вот настал час, когда принцессе захотелось узнать, что за мир скрывается за границами их королевства. Может быть, он восхитителен по-настоящему? Подговорила она свою служанку, чтобы та принесла ей обычное человеческое платье, и однажды ранним-преранним утром выскользнула за главные королевские ворота. Сделала шаг, и ахнула, как в детстве.
Перед ней раскинулись необозримые восхитительные луга. Солнце как-то по-особому восхитительно вставало над лесом, вольные птицы пели свои песни, гораздо восхитительнее, чем те, что жили в их королевстве.
– Господи! Какой огромный настоящий мир! Если бы я не вышла за границы королевства, я не познала бы всю эту красоту! Как жаль, что нет со мной моего фотографического аппарата. Я бы с удовольствием всё это запечатлела для потомков.
И принцесса помчалась по лугу прямо навстречу восходящему солнцу. Ей было так хорошо, что не нужно притворяться и врать, а можно искренне и от души восхищаться настоящей красотой.
Вдруг она увидела пастуха, который погонял стадо коров огромным сучковатым посохом и поигрывал на дудочке.
– Стой!
В принцессе включился былой задор, и она решила восхититься не по сценарию Знахаря, а так же, как в детстве, по-настоящему.
– Стой, странный человек!
Пастух застыл в изумлении. Ни одна девка в их деревне не смела ему приказывать, а тут какое-то пугало кричит ему «стой!» и обзывает «сраным».
– Замри! Я сейчас тебя запомню, а потом нарисую по памяти! Господи, какой же ты грозный! Ты похож на повелителя тьмы! Эти торчащие усы, эта огромная палка! А какие страшные рогатые твари рядом с тобой! Я обязательно это всё нарисую и теперь точно покажу всем! Пусть, наконец, увидят то, что вижу я!
На этих словах изумление у пастуха закончилось и набухло возмущение. Что за наглая девчонка? Чем ей не нравятся его посох и усы? И как она могла увидеть его рогатых тварей, ведь он не так уж много вчера выпил? Пожалуй, сейчас она зарисует всё это и покажет кому следует.
– Отвратительная девка! – выкрикнул пастух. – Как ты смеешь насмехаться надо мной, рисовать меня и показывать?
И он хватил принцессу палкой по лбу. Ну, а что, на лбу же у ней не написано, что она какая-то там принцесса. Платье-то вполне человеческое.
Принцесса без чувств рухнула на траву, а пастух развернулся, и, посвистывая себе в дудочку, побрёл дальше пасти коров.
Пришла девушка в себя только на закате. С трудом добралась она до родного замка, добрела до своей опочивальни и завалилась в постель.
– Да! Он прав! Я отвратительная девка! Во дворце мне никто не смеет этого сказать, потому что я королевская дочь, а этот повелитель тьмы всё про меня увидел и сказал правду прямо в лицо. Если бы у меня была такая же палка, я бы тоже могла говорить то, что думаю, но, увы... Лучше мне проглотить свой язык.
Так она и сделала. С того дня никто больше не слышал от принцессы слов восхищения. Да и, вообще, никаких слов. На всякий случай. Мало ли за что можно получить палкой по лбу.
Принцесса часами сидела в подвале под кроватью и пыталась нарисовать портрет пастуха на фоне восхитительного утра. Но у неё получались только черные кляксы на красном поле.
– Картины мои так же отвратительны, как и я, – думала принцесса. – Кому нужна эта жуткая правда? Надо выбросить их в печь и снова стать такой, какой меня привыкли видеть. Вот прямо сейчас возьму и сожгу их.
Села она в кресло у камина и только разожгла огонь, как явилась перед ней фея. Из первой же искры.
– Неужели ты сможешь сжечь свои мысли и чувства? – участливо спросила она.
– Конечно! – с вызовом произнесла принцесса. – Гоголь же смог, и я смогу.
– Так то были мертвые души, а у тебя живая душа. Пусть одна, но огромная! Твоя.
– Да какая разни... Погоди, а как это мы с тобой говорим? Я же язык проглотила.
– Я услышала твоё сердце.
– Не ври, пожалуйста, – вздохнула принцесса. – Оно тоже молчит. Даже я его не слышу.
– Оно не молчит. Оно плачет. О том, что вокруг всё такое ужасное, а ужаснее всех – ты. Я всегда слышу то, что спрятано очень-очень глубоко. То, что укутано в сто мешковин, упрятано в заветный сундук и ждёт своего часа в тайном сейфе в потайном шкафу.
– Всё-то вы, феи, знаете и слышите, – пробурчала принцесса. – Как же мне освободить то, что я спрятала так глубоко? А?
– Прими себя такой, какая ты есть, разреши себе быть собой и продолжай восхищаться миром, но теперь уже по-настоящему, как в детстве.
– Ой, нет-нет-нет! С этим покончено! За это странные пастухи могут больно стукнуть по лбу.
– Ну, тогда начни восхищаться собой. Тем, что скрыто в твоих картинах за сотней мешковин. Достань фотографии, посмотри, как прекрасен был мир, пока ты не разлюбила себя. Это безопасно, уверяю тебя. Саму себя ты ведь бить не станешь. Есть же у тебя инстинкт самосохранения. Да и я, если что, рядом.
– Да ну, брось ты! Я отвратительная! В моих фотографиях и картинах тоже нет ничего уникального. Так, баловство одно. Детство играет в... в подвале.
– Ну, как знаешь. Сиди тогда в своем... подвале вечной молчаливой принцессой. А там, наверху, между прочим, очень ждут, когда ты станешь, наконец, королевой. Королевству твоему давно нужна мудрая правительница. Матушка с батюшкой в печали и не справляются. Неужели ты не видишь, что без твоей сердечной правды все погибают?
– Ну, не знаааааю, – сказала принцесса и... проснулась.
Всё-таки, эти феи умеют творить что-то такое особенное одними только словами. Пусть даже и во сне.
Принцесса сладко потянулась, нежно улыбнулась, поднялась с кресла и вдруг... увидела перед собой восхитительную красавицу.
– Господи, красота-то какая! Кто это? – проговорила молодая женщина и коснулась рукой зеркала, оставленного Феей. – Я? Неужели? Я же просто... просто... Я просто восхитительна!
Она ущипнула себя за руку.
– Ой! Живая! Чувствую! О, Господи! Я живая! Настоящая!
Она изумлённо осмотрелась вокруг.
– Какой страшный сырой подвал! Что я тут делаю? Картины мои бесценные! Безмешковинные мои! Вы же можете покрыться тухлой плесенью в этой сырости! Вам же к свету надо, к людям! Да и мне тоже! Пойдёмте скорее наверх.
Принцесса подхватила картины подмышку и выбралась из подвала под кровать. А потом из комнаты на королевский двор.
Над замком лениво вставало солнце. Жители королевства крепко спали. Принцесса расстелила на лужайке сто мешковин и стала раскладывать на них свои восхитительные картины. И чем больше заполнялась лужайка, тем громче пело её сердце!
– Господи, какая же я умница! Как много исцеляющей правды в моих картинах, – проговорила вдруг принцесса. Вслух. Из её сердца вырвалось:
– Ааааааа! Аа-аааа! А-а-а-а!
Это была песня восхищения собой и тем, что она нарисовала.
Орательная песня была такой чистой и звонкой, что разбудила всех жителей королевства. Народ высыпал на лужайку и замер в оцепенении.
Они увидели в восхитительных картинах принцессы всю правду о себе. Эта правда была написана с вселенской любовью, что растапливала боль в душе почище восхищения. Они увидели, как много настоящей красоты вложено в каждого из них и тут же захотели её проявлять.
Короля с королевой тоже поразили мудрость и проницательность дочери, её талант и красота. Они поняли, что время пришло, и тут же короновали восхитительную принцессу.
Стала она восхитительной королевой.
И жители её королевства тоже стали восхитительными
По-настоящему.
Из альманаха «Степная Лира - 2022»
