...Как здорово, что есть музеи – связующее звено между прошлым и будущим, предоставляющие возможность увидеть и прикоснуться на миг к прошлому. И мы переступаем порог храма истории, чтобы погрузиться в далекое время...
Комната кубанского быта – помещение, где собраны вещи и утварь, бывшие в употреблении наших предков.
...Рассматривая экспонаты, испытываю какой-то трепет от осознания того, что ко всем этим раритетам, а в прошлом – обыкновенным вещам, прикасались наши прародители. Вот, например, большая коллекция утюгов, начиная от первых рубелей и угольных, и заканчивая литыми приспособлениями для глажки. Сегодня даже представить трудно, как хозяйки умудрялись гладить грубое холщовое белье и одежду подобными приспособлениями. Такими, как рубель. Сколько труда нужно было приложить женщине, чтобы содержать одежду в надлежащем виде. Или угольные утюги, внутрь которых засыпался из печки горячий уголь, нагревая гладящую поверхность. Современной женщине вряд ли под силу управиться с таким инструментом, а в прошлые времена даже девочки-подростки легко справлялись с глажкой.
А вот литые утюги, используемые в селах до 50-х годов прошлого столетия, уже более усовершенствованные. Их перед работой нагревали на огне или печи. Выполненные из настоящего чугуна, они весили как гантели.
Много лет хранится в музее икона Покрова Божьей Матери. По словам сотрудников музея, именно в честь нее была названа наша станица. На окладе заметен налет времени, но что удивительно – краски не поблекли на святом лике, а глаза Богородицы и по сей день излучают свет и доброту.
Мое внимание привлек лист жести, хранящийся в музейной комнате. Оказывается, он был найден при реконструкции кровли детской спортивной школы. На нем четко просматривается личная печать графа Шувалова.
Пока я рассматривала экспонаты, в учреждение культуры заглянула юная музейщица Маша Наумова. Она – ученица 2 класса СОШ № 1 и детской школы искусств. Сотрудники музея рассказали, что Маша любит рассматривать экспонаты, интересуется их историей.
Мы попросили девочку попозировать – как не воспользоваться моментом и не показать уникальную ситуацию – юность среди старины. Пока Маша выступала в качестве модели, я снова окунулась в далекое прошлое. Задумалась о том, каким был быт наших предков. О нем ярко свидетельствует большая коллекция всевозможных крынок, чугунков, ухватов. Попыталась с разрешения сотрудников взять ухватом один из чугунков. При этом представила, что достаю из жаркой печи свежеприготовленный душистый, наваристый борщ. Честно признаюсь, с ухватом непросто управиться, даже если чугунок пустой. Так что, мой «борщ» сразу оказался бы на полу.
Среди прочих орудий труда, таких как коромысла, гребенки для расчесывания шерсти, баштармаки (деревянные вилы), рушалки, внимание привлек экспонат в виде длинного черенка, соединенного цепью с короткой палкой. Это, как мне разъяснили, цеп – сельскохозяйственное орудие для ручной молотьбы хлебных колосьев. В век автоматизации, когда в полях работают современные комбайны, представить мужчин и женщин, обмолачивающих поля вручную, невозможно. Но ведь это было!
А вот и лапти разных размеров. На Кубани из-за отсутствия липы их плели из конопляной веревки. В среднем одних лаптей хватало всего на неделю. Представляете, сколько на год нужно было сплести «обуви» для семьи, состоящей хотя бы из шести человек?! Дети – экскурсанты, по словам музейных работников, очень любят их примерять.
На старом, массивном дубовом сундуке важно стоят самовары. Среди них – медный, датированный 1870 годом. К слову сказать, в старину семья считалась зажиточной, если в доме был самовар. Начищенный до блеска, он являлся украшением и гордостью хозяйки.
Свидетельствами того, что у наших прапрабабушек свободного времени не было, служат домотканые дорожки, старые «зингеровские» швейные машинки, пряхи, коклюшки для плетения вологодских кружев. Последние были переданы в музей В. Колядной. Они сделаны из березы. Глядя на них, мне захотелось взять их в руки, услышать звонкий перестук. На ощупь они излучают тепло, наверное, до сих пор «помнят» руки искусницы.
В правом от входа углу стоит столетний токарный станок. Кто из мужчин-умельцев на нем работал? Сколько всего с его помощью было сделано? И какой мастер с «золотыми» руками его сделал? Об этом, к великому сожалению, ничего не известно.
Особенно меня поразили два экспоната, которые не очень относятся к комнате кубанского быта музея. Один – скифский надгробный камень, найденный на территории района. На нем сохранились рукотворные знаки в виде большого круга (солнце) и маленьких, разбросанных вокруг него (цепь).
Смотришь на камень, и кажется, что от него исходит тепло горячего кубанского солнца, а выщербленные зазубрины «рассказывают» о холодных осенних ливнях и яростных ветрах.
В 90-х годах приезжал ученый-антрополог, который работал над камнем. По его свидетельству, таких в нашем крае больше нет, хотя найдены восемь подобных.
Другой экспонат – греческая амфора, найденная в реке Ея. Она свидетельствует о том, что в давние времена река была судоходной и по ней ходили греческие галеры. У амфоры отколот кусочек «горлышка». Жаль, что мы никогда не сможем узнать, откололся ли он от долгого лежания в воде или сосуд выбросил с галеры хозяин...
Сколько историй, судеб и тайн хранят в себе музейные экспонаты! Как интересно было бы проследить судьбу хотя бы одной семьи, связанной с той или иной вещью.
Фото А. Толстых.
