Три года и три дня

Памяти Михаила Жукова, моего отца

Дорога и вечер

– Папа, мы скоро приедем?

– Скоро, дети, скоро.

– А сколько еще осталось?

– Полчаса.

– А мы правильно едем?

– Да вроде правильно… – Когда почти 30 километров проехал не «в ту степь» и приходится возвращаться на трассу, то поневоле услышишь такой вопрос.  

– Ну шо теперь, дети, простите папку. – И жена, кстати, молодец, кровь не пьет, терпит.

Так… Терновская, это уже ближе к теме. Кубанский… Отсюда надо позвонить, как договаривались, главе поселения.

– Евгений Филипыч, это мы, проехали «Кубанец!» Чего так долго едем? Да из Краснодара выбирались часа полтора, если не два. Где, говорите, повернуть? После «Магнита» в Калниболотской? Окей, повернем.

Господи ты боже мой, Калниболотская!

– Знали бы вы, дорогие мои дети, каким был вкусным калниболотский яблочный сок в трехлитровых баллонах… Мутный, с ярким и даже острым ароматом. Нигде и никогда больше такого не будет. Это осталось там, в моей Незамаевке, в сельповском магазине возле стадиона. Вышел из дома, обошел ее величество Лужу, и вперед  –  вдоль стадиона метров 200.

А по пути еще магазин «Культтовары», там игрушки продают. Мне там, дети, папа с мамой игрушки и книжки покупали. Да, еще там был отдел хозтоваров, и однажды папа купил в нем дивной красоты дверные ручки – круглые, прозрачные – из голубого стекла. И я помню, как мы вместе их прикручивали. Ну прикручивал конечно же папа, а я ему шурупчики подавал. Так что вроде правильно едем, дети. Домой едем...

Что такое три года в раннем детстве? С трех до пяти лет? Так, смутные воспоминания, отдельные эпизоды, обрывки событий… Почему же, дожив до 40 лет, так крепки и ярки воспоминания о том времени? Отчего я помню лица людей, их имена, помню различные ощущения и запахи так, как будто это было совсем недавно? Многое из совсем недавнего забыто, забыто напрочь, а это словно было вчера.

В далеком 78-м по комсомольской путевке приехали из Краснодара в зерносовхоз «Незамаевский» молодые учителя Михаил и Маргарита Жуковы, родители трехлетнего мальчика, которого привезли с собой. И те три года, что прожили они там, так запали в душу, что стали неким отправным моментом, во многом сформировавшим жизненные ценности маленького коренного горожанина...

Так, Калниболотская, магазин, остановка. Цивилизация добралась в полной мере – плитка перед входом, бордюрчики, хороший асфальт. В магазине ассортимент абсолютно идентичный городскому, а вот «хлиба  вже нэма, зъйилы». Ладно, у нас есть, обойдемся. Поехали дальше. Ура, указатель – «Незамаевский – 18 км».

А тем временем солнышко село, фонарей на дороге нет, и в небе начинает твориться что-то невообразимое. «А ночь! Небесные силы! Какая ночь совершается в вышине! А воздух, а небо, далекое, высокое, там, в недоступной глубине своей, так необъятно, звучно и ясно раскинувшееся!..» Да, Николай Васильевич, после тебя и пытаться не стоит… Звезды как пятаки, как советские серебряные полтинники с кузнецом… Мироздание… Ах, что за?!..

Хотел звезды – получай! Десять километров не доехавши машина стала глухо (как потом выяснилось, бензонасос подвел). Ну что за напасть? Жена, родная, ты уже смеешься. Другая бы уже… Ну потому и «ты», а не «другая». Ну что делать? Надо звонить другу: «Филипыч, родной, ну что такое не везет и как с ним бороться?» – «Выезжаю!».

Итак, сидим, ждем, смотрим на звезды. Тут на приличной скорости подлетает «семерка», из которой выпрыгивают два хлопца лет по 20-25 и энергично подбегают к нам. Все, думаю, съездил… И сделать ничего не успею… «Что случилось, чем помочь?» Эх ты, Сережа, это не город, где в лучшем случае мимо попавшего в беду просто проедут, это село, тут еще нормальные люди живут… «Да ничего, ребята, я Евгению Филипповичу уже позвонил, зараз прыйидэ». «А, ну вин Шумахер», – смеются. Но под машину все-таки полезли, что-то в темноте подсвечивали телефоном, а тут и сам батька на «Ниве» приехал.

«Так, – спрашивает, – налыгач куда цеплять?» – «Что цеплять?!!» – «Ну трос» (смеется).  – «Да тут вот что-то было»… Я-то больше по части ездить, а чего куда цеплять – не особо. Разобрались, зацепили, поехали… Да не поехали, а полетели! Точно, Шумахер. Километров 70 понесся, а я в шоке – не дай бог, затормозит, и две тонны моей любимой старушки «Волги» не пощадят своего спасителя. Сигналю, прошу: «Давайте поспокойнее, пожалуйста, я же без зажигания, тормоза не чувствую». Улыбается: «Ладно, поедем медленно». Словом, доехали. Передал нас хозяйке, а сам – на дежурство по «детскому» закону, ибо «люди ждут». И правда, ждали возле отдела полиции.

Хозяйку, Антонину Степановну Сажину, бабушкой язык не повернется назвать, хотя говорит о каких-то своих 70 годах. Моложавая, улыбка голливудская (или незамаевская?), всю жизнь в поселке, а вот моих родителей не помнит… Да как же так? Срочно на стол фотографии, благо отец был фотографом. Снимков осталось немало, и я разыскал и с собой взял. «А так? Да, вот Генрихи, вот Павел Федорович Сероштан, вот Гудько, Карташев… А батю моего не помните? Вот мама» – «Нет, не помню. А вот это кто?» – «Друг мой, Юра. Мы на втором этаже над почтой жили, а он с бабушкой Марьей Филипповной на первом. Нянечкой моей она была». – «Так это Тамарин сын Юра?» – «Да, мама его – тетя Тамара». – «Так это ж моя подружка-соседка!» – «Ну давайте ее завтра сюда скорее!» – «Договорились!»

День первый. Хлопоты

Утро началось снова с налыгача. Глава, Евгений Филиппович Водяницкий, на своей «Ниве» дотянул нас с «ласточкой» до мастера (кстати, мастер Сережа Трегубов был первым, кто помнил моих родителей, – своих учителей люди зачастую помнят), а потом начался «забег по пересеченной местности» в поисках запчасти.
А ее нигде нет. Ну совсем нигде нет! Ни в Калниболотской, ни в Кубанском, ни даже в Новопокровской… «Сколько объехали? 12 или 15 магазинов? Ну что ж, придется в Тихорецк ехать… «Ну поехали, отец, должен буду». – «Да ладно, кто ж выручит, если не глава?»

А по дороге разговор по душам о «веселых» буднях главы поселения с полуторатысячным населением. О том, как радуется, что подсуетился и успел газ провести почти во всем посёлке, как приходится мирить закадычных подруг, которые всю жизнь «лэпшими булы», а потом вдруг кому-то что-то показалось. Да о том, как каждый день, как народ говорит, «из блохи голенище приходится выкраивать» с нашим бюджетным законодательством… Ну вот же он, налогоплательщик, вот же он, на этой, на нашей земле пашет, сеет, убирает, доходы получает, по этим дорогам ездит, дети его, может, в эту школу ходят, а рублики налоговые мимо казны идут, и всё по закону…

Знаю, дорогой мой глава, все знаю… Общие это для всех проблемы и решать их тоже только сообща – главам и депутатам поселений, районным, краевым властям и выше. Словом, берегите, незамаевцы, своего главу, берегите…

Вообще, Новопокровский район мне очень понравился. Был здесь последний раз в 2005-м и не могу не отметить, что дороги в районе стали лучше, магазинов стало больше да и преобразилось как-то все… Тогда, в 2005-м, было впечатление, что последний гвоздь тут забили или последний квадратный метр асфальта положили еще при Иване Евдокимовиче Убийко (помню, как поехал папа в райком и меня с собой взял, и там этот, как мне было сказано, «большой начальник», погладил меня по голове и дал конфетку).

Видит бог, езжу по краю постоянно, сравнивать есть с чем: видно сразу, как работает власть или когда «день да ночь  – сутки прочь», или когда слаженно да с толком радеет за родной уголок нашей прекрасной Кубани...

Так, приехали на авторынок. Господи, ну наконец-то нашли «гравицапу» для моего «пепелаца»!

Бегом назад, поставим и наконец-то увидимся с людьми, тем более, что информация о неожиданном приезде «каких-то Жуковых из Краснодара» начала активное движение по поселку и стала приносить свои плоды.

Позвонила жена и сказала, что уже приходила тетя Тамара Грязева, мама моего друга Юры и дочь Марьи Филипповны, а пока ехали, глава позвонил некоей Елене Федоровне и о чем-то с ней общался, пока я забегал в магазин. Хлиб ще був!

Как оказалось, Евгений Филиппович решил сделать мне сюрприз – Еленой Федоровной оказалась тетя Лена Бойко, наша соседка через стенку, мама моих друзей Володи, Ромки и лучшей в моей жизни подружки Оксаны. Их огромную семью (дядю Вову, тетю Лену и детей – Володю, Ромку, Оксану и маленькую Женьку – да, еще лялька была, потом оказалось, что Ира) в Незамаевском называли ласково – Бойчики.   

Тут же созвонились с тетей Леной, обменялись номерами телефонов и договорились о встрече. «А Оксана приедет завтра, на концерт по поводу 8 Марта, у нас это традиция», – сказала тетя Лена. Ну и замечательно, разберусь с машиной и позвоню!

Прибыли, приладили, завелись (ура!), приехали. От обеда отказался и понесся по каким-то делам. «Завтра на концерте увидимся?» – «Ну, само собой, спасибо за приглашение, Евгений Филиппович! А тут и тетя Тамара пришла – боже мой, ну наконец-то родное лицо!

С этого момента началось то, ради чего я приехал сюда. Приехал, чтобы проверить – не окажется ли прекрасное воспоминание детства химерой, не заблуждался ли я в своем многолетнем стремлении вновь прикоснуться к тому, что было таким родным, и воспоминания о чем я так бережно хранил в своем сердце все эти долгие годы.

Нет, не ошибался я, не заблуждался! Тетя Тамара была первой из тех людей, с кем  я не виделся 35 лет, а она обнимала и целовала меня так, как будто мы расстались года 2-3 назад и как будто перед ней не 40-летний седой мужик, а тот самый пятилетний мальчик Сережа.

День второй. Дом

Когда мы 4 марта уезжали из Краснодара, там уже вовсю цвели деревья. Несмотря на все усилия застройщиков, деревья еще остались, особенно в старом городе. Ну и конечно же очень красиво цветут вновь высаженные деревца вдоль трамвайной линии на Ставропольской. А в Незамаевском еще даже без намека – вот что значит 200 км к северу. Но солнышко уже начало хорошо подсушивать грунтовки, расквасившиеся от недавнего дождя.

У женщины всегда есть какие-то свои дела, непонятные ни детям, ни мужикам, поэтому мы втроем с Катей и Георгием вышли на улицу. Вчера я видел бесподобную семейку коз – мамаши с козлятами, все прямо как из старого доброго советского мультфильма. Хоть бы никуда они не делись... «Да вот они, смотрите, правда, прелесть? Не пугайте их, дети, давайте лучше их сфотографируем».

– Так, выходим на главную улицу, улицу Буденного. Был, дети, такой маршал с большими усами. Храбрый кавалерист-рубака. А вот и мой магазин, вот он, мой хороший. Такой же синий и железный, такой же приземистый и с родной для меня надписью «Кооп». Ведь целых пять лет я проработал в крайпотребсоюзе и хорошо знаю эту замечательную систему потребительской кооперации, которая всегда отличалась взаимовыручкой и добрым отношением к простому человеку.

Заходим внутрь... С ума сойти, тот же запах! Запах свежего хлеба, печенья и соленой рыбки, как и 35 лет назад, та же плитка на полу возле двери... Сон или явь? Да нет, все взаправду. Эх сала, жалко, нету! Тут раньше в витринах огроменные кусманы сала соленого лежали... «Ну ничего, в следующий раз приедем, чтоб привезли. Договорились?» Кстати, меня очень радует, что мои любимые дети, выросшие на океях, ашанах и табрисах, с любопытством и радостью воспринимают эти простые, небогатые, но такие родные для сельского человека магазины.

Идем дальше вдоль стадиона. Так, вроде «Культтовары», заходим... Точно! Декоративная плитка на стенах та же самая, вот тут, слева в углу, детские игрушечно-книжные радости были, а справа, так же, как и сейчас, хозтовары всякие. «Выходим, дети, открывайте дверь!». Да ну, не может быть... На двери магазина такая же ручка, как у нас дома была! Из голубого стекла, круглая, с выпуклыми шариками... Просто фантастика! Вещи живут дольше людей.

«Видите, дети, дом? Видите окна над почтой? Это, дети, моя комната была ... А вот наш балкончик, рядом с которым шелковица огромная росла, и гусеницы зеленые, толстые, как сардельки, с нее к нам валились. Как же ваша бабушка их боялась! Так боялась, что однажды мой дедушка, когда они с бабушкой к нам в гости приехали, взял пилу и ради любимой невестки спилил огромное дерево. А тетка, проезжавшая на велосипеде его похвалила: «О цэ хозяин!» Помню, как осенью играл я один на улице, и остановился мотоцикл с коляской, и меня позвал прокатиться незнакомый человек. Я, как хорошо выдрессированный ребенок, позвал папу, он вышел на этот балкон, перемолвился с дядей двумя-тремя фразами и к моему огромному удивлению и радости разрешил.

Невозможно передать, как это было здорово – ехать в люльке, укрытым брезентом. Прохладный ветер обдувает лицо, а под брезентом тепло. Приехали на ферму, показал он мне и коровник, и коров, и телят, а все взрослые здоровались и улыбались мне. А потом, по простоте душевной, посмотрели и бойню. Самого процесса конечно же там не было, но оборудование – лебедка, цепи, цементный наклонный пол со стоком я помню. Самое интересное, что фраза «А вот тут коровок убивают...» не вызвала у меня ни страха, ни негатива – коровки, колбаска, еда... Все нормально, все естественно.

Спустя долгие годы, я спросил отца, а знал ли он его вообще, что ребенка 4-5-летнего с ним отпускал? «Да знал, что мужик из совхоза, а кто да что...»

Вот, дети, какие времена были – можно было, не задумываясь, отпустить сына с практически незнакомым человеком, даже мысли не допуская при этом, что его могут обидеть». Спасибо тебе, дорогой мой, неизвестный экскурсовод, на всю жизнь запомнил я этот день и много раз рассказывал о нем в Краснодаре.

Так, лужи перед почтой нету, на ее месте магазин. Ну что ж, это хорошо, а то бы надо было дожидаться Оксану Бойко и мостик делать. Помнишь наши мостики, подружка?

Подходим к подъезду. Первый этаж – справа Марья Филипповна. Я даже не буду пытаться описать всю ту степень любви и теплоты, которыми ты так щедро одаривала меня! Все наши дни и вечера, твои чудные вкуснейшие «бабки», твои рассказы тихим голосом, топка печки в стоявшем неподалеку доме, ходики на стене, отрезанные «курям» головы, бегающие индюшата и та бесконечная забота, которой ты меня окутывала как тем старым тулупом, когда мы перебирали фасоль на порожке хаты... Помнишь, нянечка моя любимая? Я все помню. Спасибо тебе и царствия Небесного. Обязательно приеду в мае на могилку к тебе...

Так, слева – армяне. Дядя Алик, тетя Алла, старшая Армене и Миша, мой ровесник и друг. «Сирёжя, ти па Мище саскучилась?» – это тетя Алла, не выпускающая ни на одно мгновение из рук кофемолку (наверное, даже когда она спала, то крутила ее), спрашивала меня, когда Мишу на несколько месяцев увозили в Армению к родным. Оттуда он возвращался с полным отсутствием не то что знаний, а представлений о русском языке, но за пару-тройку дней адаптация происходила. «Армянский асфальт» – так называли бригаду дяди Алика. Еще помню Феликса Восканяна, его красавицу-дочь Карину, зубного техника Трванца с его бесконечными рассказами об истории Армении и невероятно вкусную еду, которую готовила тетя Алла на всю большую бригаду работяг, и которой она угощала соседских детей. Особенно мне запомнилось печенье гата и настоящая долма. «Ты любишь долма?» – «Нет» – «Это потому, что у вас не умеют готовить долма» (к/ф «Мимино»). Ну, в общем, тетя Алла умела готовить долму.

Так, поднимаемся на второй этаж. Слева жила семья Филиппенко – дядя Толя, тетя Тая и их сын Игорь. Игорь был удивительно умным и спокойным мальчиком. Он был немного постарше, ходил в школу. Аккуратный вид, какое-то внутреннее благородство и даже аристократизм отличали его от всех нас. Если мы играли в нашей квартире, то он не просто устанавливал правила игры, а объяснял, что так лучше или интереснее. И действительно так и было. Книгу «Легенды и мифы Лаврового переулка» Григория Остера, которую он подарил мне на мое пятилетие, стала в детстве не просто одной из моих любимых, теперь ее взахлеб читают мои дети. Жаль, что она пережила тебя, дружище... Очень жаль.

Справа жила семья Бойко, а вот наша квартира. Моя квартира, мой дом.

С. Жуков.
Фото автора.

Три года и три дня... (часть 2)