В детстве у каждого из нас было немало радостных и ярких дней, которые никогда не исчезают из памяти. Мы с земляками при встречах особенно тепло вспоминаем летние деньки, когда с утра до вечера купались в реке Меклета. Речка была неглубокая. Вода у ее берегов в ясную солнечную погоду всегда теплая, а на глубине чуть холоднее. Мы часами там пропадали, забывая иной раз даже о еде. И только когда становилось зябко и тело покрывалось мурашками, наконец, выскакивали из воды. Ложились на берег, покрытый ковром ромашек, и нежились под яркими, и ласковыми лучами солнца.
Дно реки местами было покрыто слоем липкого ила, встречались на его поверхности и небольшие углубления с отвердевшей глиной (их почему-то называли кублом), в которых кишела рыба.
Мы ныряли и на ощупь ловили руками сазанов, пескарей и карасей. Попадались и огромные раки. Они своими мощными клешнями больно щипали за пальцы. Но, несмотря на агрессивность раков, мы ловили их с большим удовольствием и выбрасывали на берег, всякий раз радуя малышей, собиравших наш улов в большое ведро. В речке всегда было много домашних уток и гусей, но они не мешали рыбалке, а даже наоборот, по ним мы определяли самые рыбные места. Браконьеров тогда не было: хуторяне ловили рыбы ровно столько, сколько требовалось для семьи. И она не убывала в водоеме, а наоборот, ее становилось как будто бы больше. Кое-кто разводил рыбу и в криницах на огородах, спускающихся к речке, но это для развлечения: понаблюдать за нею со своими детьми и внуками. Через какое-то время рыба оттуда все равно уплывала.
В начале зимы, когда речушку покрывал тонкий лед, вода становилась в ней прозрачной, и можно было наблюдать, как передвигаются косячки отливающих серебром и золотом рыбок. Стоило начать бить металлическим прутом углубление, как они, испугавшись, молниеносно прятались, а затем собирались у луночки в ожидании крошек хлеба. В январе лед становился толще, и все хуторские детишки катались на коньках и санках, а некоторые смельчаки даже на велосипедах. На льду играли в хоккей. Клюшки и шайбы делали нам отцы и старшие братья. А у некоторых ребятишек и коньки были самодельные: их мастерили из дерева, вставив металлические полозья. Хорошо плавать и кататься на коньках у нас могли почти все. Дети росли крепкими и здоровыми. Многие наши парни, может быть поэтому, служили в Военно-Морском Флоте СССР.
Речка, словно магнит, притягивала нас к себе в любое время года. Но тогда наши представления о ней ограничивались лишь небольшим прудом, перекрытым земляной греблей и росшими вдоль нее, убегающими в небо, тенистыми раскидистыми тополями. Но оказалось, что наша речка, питающаяся родниковой водой в балке, лежащей в 15 километрах юго-восточнее станицы Новопокровской, протекает на протяжении целых 40 километров по землям Новопокровского и Белоглинского районов. Заслуженный журналист Кубани, краевед Иван Павлович Лотышев в изданном им в 2006 году энциклопедическом словаре «География Кубани», может быть поэтому, именует ее Большой Меклетой. Это название иногда встречается и в других довольно солидных справочниках.
Берега Меклеты покрыты камышом и осокой. У ее истока много родников. Они когда-то были здесь мощные, чистые. В них постоянно бурлила вода. Ее упругие кристальные струйки вырывались из-под земли, подбрасывали крохотные комочки плотной почвы и мелкие пузырьки, которые, покружившись в роднике, медленно опускались на дно, а потом вновь и вновь повторялся их завораживающий пляс. Обитали в родниках только жирные пиявки. Мы наблюдали за ними, удивляясь, как медленно они поднимаются и погружаются в прозрачной воде, как намертво прилипают к стеблям куги, как молниеносно сворачиваются в маленькие шарики, как только вытащишь их на берег. Особенно поражало то, что они живут в очень холодной, не прогревающейся даже в летнюю жару воде. Позже я узнал, что эти лечебные черви водятся только в чистой воде, и по их наличию или отсутствию можно в какой-то мере визуально определить ее качество.
Родники были у нас довольно ухоженные. Их кто-то из хуторян время от времени облагораживал, так как некоторые из них пользовались родниковой водой. Ее и мы с удовольствием пили. Черпали, нагнувшись над родником, ладошками и наслаждались удивительно приятным вкусом.
В гребле был устроен водосток. Из него постоянно текла вода. Вначале она шла по узкому ручью, а затем разливалась по поверхности балки, постепенно превратившейся в болотце, по которому, в общем-то, можно было передвигаться в любое время года в обычных резиновых сапогах. Среди камыша и зарослей болотной травы нередко встречались черепахи. Они были сравнительно крупными, защищенные плотными темно-коричневыми блестящими панцирями. Черепахи медленно передвигались у ручья. Стоило к ним чуть-чуть приблизиться, как они мигом прятали свои черные головки под панцирь и замирали. Встречались здесь и жирные ужи, дикие утки, кулики, а по балке на суше – дрофы (дудаки). Было много лягушек, устраивающих ранней весной, когда начинает распускаться верба, свои неповторимые концерты. По их поведению старые люди определяли погоду: сидят в воде – будет тепло, начинают выскакивать на сушу – жди дождя. В шестидесятые годы прошлого века появились ондатры.
Утки в наших местах были мелкими. На них иногда охотились, но мало кто использовал их в пищу. Мясо у них жесткое, с болотным запахом. И чтобы устранить эти недостатки, нужно хорошо повозиться, а времени у местных хозяек не хватало, да и домашней птицы имелось вдоволь.
Ондатры вначале хозяйничали в камышах, а затем стали встречаться и на огородах. Вреда особого от них не было, но с ними начали активно бороться. Некоторые жители стали выделывать их шкурки и шить неплохие для наших влажных зим шапки. Мех ондатры довольно влагостойкий и влагоотталкивающий, но, к сожалению, недолговечный. Через 4-5 лет шапки приходилось менять.
О происхождении названия реки существует несколько версий. Одну из них мне изложили в Белоглинском районе. Рассказчики утверждали, что в давние времена, когда по нашим степям бродили кочевники, одно из диких племен остановилось у этой речки. Дочь предводителя кочевников красавица Меклота влюбилась в иноверца, захваченного в плен. Однажды ночью, несмотря на то, что отец запрещал ей с ним встречаться, она пробралась к возлюбленному, промыла его раны и напоила водой. В тот момент ее схватила стража. Отец велел запереть девушку, но она убежала от стражи и бросилась в реку. Узнав о ее гибели, отец убил пленника и бросил его туда же. А вскоре все увидели, что в этом месте плавают два белых лебедя. Речку с тех пор стали называть Меклота (Меклета). Кто автор этой красивой сказки – сейчас уже не установишь, но есть еще одно предположение о происхождении названия реки, которое, на мой взгляд, более правдоподобно. Специалисты по этимологии утверждают, что свое название река приобрела от калмыцкого слова «меклете», что в переводе на русский означает обитель лягушек. Лягушек калмыки называют мекля. Кстати, в Черноземельском районе Калмыкии есть поселок Меклета, и там тоже обитает много лягушек. А калмыки раньше частенько забредали в наши места на верблюдах.
Кроме родников, речку подпитывают осадки. В балку, по которой она протекает, с двух сторон бегут ручейки после таяния снега и дождя. В пору моего детства снега зимой было много. Да и летом дожди чаще выпадали. Помню, однажды почти весь день дождь лил как из ведра. Вода бежала в реку со всех сторон. А на следующий день мы увидели плавающие арбузы, смытые бурными потоками с полей. Тогда прорвало нашу греблю. Воды вместе с рыбой много ушло вниз по течению. Греблю быстро отремонтировали, хотя и техники тогда особой не было. А рыбы стало со временем еще больше. Но осадки не играли раньше решающей роли в восстановлении водного баланса Меклеты, родники были мощные и они тоже хорошо подпитывали реку.
Глубина реки когда-то колебалась от 0,5 до 3 метров. Но в 90-е годы фермеры начали пахать поля до самого берега. Вода от выпавших осадков стала активно размывать почву и нести ее в речку. Постепенно та обмелела, заилилась. Лет пять назад я побывал у речки нашего детства и не узнал ее: камыш и тина теперь господствуют почти на всей поверхности. Постоял, взгрустнул и почему-то вспомнил строки замечательного русского поэта Николая Рубцова:
«Тина теперь и болотина
Там, где купаться любил…
Тихая моя родина,
Я ничего не забыл…»
У истока Меклеты располагался хутор с одноимённым названием (иногда его путают с селом Меклета Белоглинского района, расположенном в 1,5 километра от хутора). Основали его в 1932 году приехавшие сюда жители села Новопавловка, хутора Туркино и станицы Новопокровской. В семидесятые годы ХХ века в нем проживали около двухсот человек. Там были начальная школа, фельдшерский пункт, магазин, клуб и библиотека с солидным количеством книг, свежих журналов и газет. В хутор регулярно (5 раз в неделю) доставляли почту. Местные жители трудились в откормсовхозе «Восточный», который успешно занимался выращиванием крупного рогатого скота, свиней и производством кормов.
Хуторяне не только работали в совхозе, но и выращивали овощи, фрукты. Держали коров, свиней, птицу, коз, овец и кроликов. В хуторе в 60-е годы прошлого века проложили водопровод. Была отменная по вкусу артезианская вода. В 1956-м там появилось электричество, а чуть позже – телефон. Во многих домах еще в 60-е годы смотрели телепередачи. Хутор утопал летом в тени деревьев. Любили хуторяне и цветы – в палисадниках они благоухали до глубокой осени. Одна беда мучила сельчан: районные власти никак не могли проложить 20 километров дороги с твердым покрытием до райцентра, в распутицу в Новопокровскую можно было добраться только на гусеничном тракторе. Хуторяне пытались добиться разрешения этой проблемы, но к ним никто не прислушивался; наверху лучше знали, что для них важнее. Решением исполнительного комитета Краснодарского краевого Совета депутатов трудящихся от 13 апреля 1976 года № 320 «О переводе хутора Меклета Новопокровского района в число неперспективных» там было запрещено капитальное строительство. Новопокровскому райисполкому руководство края предложило планомерно сселять жителей. После того как закрыли начальную школу, медпункт, они и переселились постепенно в станицу Новопокровскую и другие населенные пункты района. Для некоторых жителей – это была трагедия. От хутора остались один маленький полуразрушенный домик, да поросль фруктовых деревьев, напоминающая об исчезнувших прекрасных садах.
А наша чудесная речка, лишившись людской заботы, стала зарастать водорослями, обмелела и заболотилась…
(Продолжение следует).
