Как часто мы критикуем тех, кто не похож на большинство людей, кто оступился когда-то, кто пьет, курит, употребляет наркотики. Они — чужие для общества, неправильные, а порой и ненужные...
- Вы когда-нибудь ночевали в мороз на улице? Разжигали костер окоченевшими руками под стеной какого-нибудь заброшенного здания? Радовались корке хлеба?.. - С этих вопросов начинается мое знакомство с Марией. Честно, была ошарашена и впала в кратковременный ступор. А что тут ответить? Только «Нет», и вдруг становится почему-то стыдно.
- Да вы не переживайте, - тут же успокаивает меня собеседница. Ее лицо вдруг теряет эмоции и превращается в каменное. Взгляд направлен в пустоту. Мария продолжает: - Каждый человек сам выбирает свой путь. Только одни могут отличить хорошее от плохого, а другие нет. Вот я — слабачка. Я не смогла...
Мария проходит очередной курс лечения от алкоголизма. Трижды судима. Отбывала наказание по 111 статье уголовного кодекса: нанесение тяжких телесных повреждений. Общий стаж пребывания в местах заключения — 12 лет. Таков краткий автобиографический портрет 47-летней женщины. Ознакомившись с ним перед встречей, я представляла себе грубую алкоголичку, которая плевать хотела на всё и на всех. Все-таки три тяжких преступления за плечами! О чем с ней можно разговаривать? Разве ее может что-то интересовать, кроме рюмки и разгульной жизни? Как же я ошибалась...
Я его любила
Еще в школе у Марии был воздыхатель. Как порядочная девушка, она проводила его в армию и добросовестно ждала, дабы не разочаровать избранника. Ну а какая же встреча без рюмки и заздравного тоста! Потом сватовство, свадьба... И везде алкоголь выступает неизменным спутником молодых супругов.
В 19 лет Мария родила дочь. Отметили и это событие. А потом другое, третье, и так и пошло по накатанной. Потом предал супруг. Горе тоже надо было залить.
-Я понимала, что так нельзя, - рассказывает женщина. - Родители тоже предупреждали: «Сопьешься. В конце концов ты же женщина. Остановись!» Но я его так любила, так ему верила... Когда дочери было восемь лет (сейчас ей 28), я первый раз села в тюрьму. А она... Она стала никому не нужна. Отец продолжал пить, девочку забрали в интернат.
Что посеешь, то и пожнешь
- Дочь до сих пор не может простить меня. Детская обида глубоко сидит в ней. Она считает, что я ее предала. Теперь только я понимаю, сколько дел натворила, как тяжело ей было остаться одной на белом свете. Как мне сейчас...
Мария прерывает монолог. Судорожно копается в кармане больничного халата, чтобы достать носовой платок. По лицу текут слезы.
- Вы плачете?
- Нет, что вы! Просто соринка в глаз попала, - храбрится женщина.
На самом деле мы обе понимаем, что это не так. И устранить причину ее слез при помощи носового платка просто невозможно.
Нет веры ни к себе, ни к людям
Каждый раз, выходя из тюрьмы, Мария клянется начать новую жизнь. Она готова доказать всему миру, что способна на многое. Но суровая действительность снова ломает ей крылья.
Фактически Мария осталась одна: она не нужна ни родителям, ни дочери, ни внуку. У нее нет жилья, нет работы, нет верных друзей.
- Если бы хоть кто-то протянул мне руку помощи в нужный момент, я бы смогла измениться. Смогла, слышите, смогла! Но я одна.
На долю Марии выпало много испытаний. Пять лет назад она вернулась из колонии. Три года не пила. Старалась работать хотя бы за кров и еду. Но человеческая жестокость снова сломала женщину.
- Видя, что за меня некому заступиться, меня всюду обманывают. Обещают золотые горы, а как выполнишь работу - дают пинок под зад как паршивой собаке. Я разучилась доверять людям. Общество жестоко. А когда ты остаешься один, начинаешь думать, что спастись, а точнее, забыться, поможет водка. Обман! Никогда и ничем она не поможет!
Однажды меня так «накрыло», что перехотелось жить. Поднявшись на крышу девятиэтажного дома, оставалось сделать всего один шаг в бездну. Я не смогла. Неведомая сила остановила меня от совершения этого страшного греха. И я поняла, что все, что имею, это не результат судьбы-злодейки, это результат моей слабости, глупости и ошибок. Расплачиваюсь за грехи молодости, которые могла бы и не совершать.
Дом под каждым кустом
Пытаюсь вернуть Марию к началу нашего разговора. Ей тяжело. Но она соглашается продолжить тему.
- Я действительно оказалась на улице. Летом не страшно: домом служит любой куст в лесополосе. А если шел дождь, укрывалась пленкой. А вот зимой сложнее. Как дикий зверь ищешь укрытие и, чтобы не замерзнуть от мороза, всю ночь не спишь, а поддерживаешь огонь в костре.
Приходилось и голодовать. Одно время жила в Кропоткине. С такими же товарищами по несчастью каждый день в определенное время торопилась в храм. На службу? Нет. На обед. Для нищих.
Надолго задерживалась в Ставрополе. Работала за кров и еду у даргинцев. Я добросовестно пасла овец, хозяева отары мне предоставляли угол в сарае со старым матрасом на топчане. Это длилось ровно до того момента, пока снова не заглянула в стакан...
Так я и осталась, как персонаж детской сказки — старуха рыбака - у разбитого корыта.
Я хочу...
Сейчас Мария боится только одного — будущего.
- Я действительно очень хочу бросить пить, хочу жить в обществе людей, а не быть одинокой волчицей, хочу снова научиться доверять людям, не испытывать предательства, не предавать самой. Хочу работать — я по профессии строитель, хочу видеть, как растет внук, хочу жить в доме, а не под кустом. И еще я очень хочу, чтобы нашелся человек, которому я докажу, что стала другой.
