К встрече очередной группы жителей Украины, вынужденных покинуть родную страну, все готово. Медики, представители правоохранительных органов, службы занятости, образования, волонтеры ждут прибытия автобуса с минуты на минуту. Здесь же, у общежития поселка сахарного завода, собрались глава муниципалитета Александр Николаевич Сотников, его заместители и главы сельских поселений. А вот и автобус...
Осторожно, двери открываются
Первой из салона выходит пожилая женщина, следом мамочки с малышами на руках, дети постарше стараются им помочь, мужчины (а их оказалось совсем мало) выгружают из багажника автобуса сумки. Беда объединила этих людей. Еще совсем незнакомые вчера, сегодня они стали родными.
– Оксана, я здесь, – крикнул из толпы парень и стал махать руками.
Молодая женщина показалась в дверях автобуса. На руках у нее был... кот.
– Ну вот, Василь, теперь это наш новый дом, – Оксана гладит перепуганное животное. Пытается успокоить его, но видно, что в большей степени эти слова она произносит, обращаясь к себе. – И я уже не боюсь, и ты не бойся...
Взрослые разбирают вещи, дети тихонько стоят в сторонке, никто не убегает, не прыгает, не смеется: они глазами следят за родителями, стараясь не упустить их из виду.
Вдруг кто-то тихонько дернул меня за край рубашки. Маленький мальчик, так похожий на ангелочка.
– Саса, – он протягивает мне руку – знакомится.
– Лена, – представляюсь и выясняю, что ему четыре года, и он еще не выговаривает все слова.
– Тетя, там бомбы, – вдруг выдает ребенок. При этом он крепко зажмуривает глазки и закрывает своими маленькими ладошками уши. Сжавшись в комочек, Саша еще несколько раз повторяет: «Бомбы, бомбы, бомбы...».
Мое материнское сердце не выдержало. Я обняла малыша, на долю которого выпали такие страшные испытания.
– Этого больше нет, слышишь. Здесь хорошо, – я пытаюсь отвлечь ребенка от страшных воспоминаний.
– Здесь тихо... – многозначительно произносит Саша. – Здесь хорошо...
За несколько минут вокруг меня с мальчиком собрались еще дети постарше. 14-летняя Алина спрашивает:
– А это правда – Краснодарский край?
– Правда, – отвечаю.
– Это настоящая Кубань?
– Самая что ни на есть настоящая!
– И море у вас есть?
– И море...
– Санька, представляешь, как нам повезло, – делится своими впечатлениями она с моим первым собеседником. Ребенок еще не понимает ничего из вышесказанного, но уверенность в том, что они прибыли в нужное место, заставляет его улыбнуться...
«Все позади, Верочка»
Пока с одними украинцами работают специалисты различных служб, другие в тени старых тополей тихо ожидают своей очереди. Замечаю Оксану с питомцем на руках. Подхожу.
Руки женщины исцарапаны в кровь. Но Василя не отпускает. Рядом стоят еще две переноски для животных. Как оказалось, в них проделали путь от Луганской области до Новопокровской еще два кота Оксаны.
– Я сразу сказала: без них не поеду, – рассказывает О. Нестеренко. – Муж Александр сначала был против. Но все же согласился. Знаете, как жалко смотреть на бедных животных, которые остаются в городке без хозяев. Они ходят голодные, контуженные... В нашем Стаханове они даже на мусорках ничего не находят, потому что и людям-то есть нечего.
К нашему разговору присоединяется мама собеседницы, Вера Васильевна Литвинова, которая бежала от войны вместе с супругом Игорем Васильевичем.
– Вы не представляете, что приходится переживать ежедневно моим согражданам. Мы долго не решались на переезд. Но когда сидишь два месяца без работы (шахты, заводы, больницы, школы просто разрушены), без пенсии, воды, света и газа, когда засыпаешь и просыпаешься под звуки рвущихся снарядов, наступает тот момент, когда ты готов бежать куда угодно, на чем угодно, с кем угодно.
До границы мы ехали на такси. По прямой дорога бы заняла часа два. Но мы добирались порядка шести часов посадками, полями, окольными путями. И вот до пропускного пункта остаются десятки метров. Его уже даже видно. Как вдруг начинается обстрел с неба. Назад пути нет. В душе каждого — надежда: а вдруг успеем, а вдруг пронесет. Пронесло.
Когда мы перешли границу, я упала на российскую землю и целовала ее, и благодарила Бога за спасение.
Вера Васильевна делает паузу. На ее глазах слезы. Оксана старается успокоить мать. Невозмутимый до этого супруг Игорь Васильевич тоже присоединяется. Он крепко обнял жену:
– Все хорошо, Верочка, все позади...
Лишь бы не было войны
Семьи Чехун и Бахмет еще два дня назад были совсем незнакомы. Их сблизила дорога в мирную жизнь.
Светлана Чехун с супругом и двумя дочерьми 10 и двух лет бежали из Краснодонского района. Татьяна Бахмет с главой семейства и дочерьми семи и двух лет – из Луганской области. Познакомились в пункте временного размещения на российской границе. Вместе приехали и в наш район.
Семья Чехун свое село покинула еще неделю назад. Несколько дней жили у родственников в Донецке.
– Дошло до того, что дети боялись ложиться спать, – рассказывает Светлана. – Младшая не выпускала мою ладонь из своих ручек, постоянно вздрагивала, часто плакала прямо во сне. Мое материнское сердце не выдержало этих мук и мы приняли решение просить убежища у россиян. Я никогда не была в этой стране. Мучили вопросы: как будем дальше жить, как нас примут? Но как только пересекли границу, я убедилась в том, что россияне — очень гостеприимные люди, доброжелательные, чуткие, отзывчивые.
Светлана делает паузу, потом добавляет:
– Вы можете гордиться своей страной.
– А мы нет, – вступает в разговор Татьяна Бахмет. Семья прибыла из села Георгиевка Луганской области.
– Мы долго не решались на переезд, – продолжает рассказ Татьяна. – Но когда по двое-трое суток сидишь в погребе без света и воды, кормишь детей солеными огурцами, то всякому терпению приходит конец. Я боялась выбежать на улицу из погреба даже за водой. Потому что назад могла не вернуться. Снаряды попадали в соседние дома, гибли люди. 28 июля в часы затишья мы быстро собрали только самые необходимые вещи и уехали из родного дома. Навсегда.
– Вы не хотите вернуться?
– Куда? На пустырь с разрушенными домами, порушенными шахтами и заводами?.. Нет, не хотим. Я знаю, будет тяжело строить новую жизнь на чужой земле, но мы будем очень стараться. Надеюсь, Бог не оставит нас.
– А почему выбрали Краснодарский край?
– А мы в общем-то и не выбирали. Утром в палаточный городок с беженцами прибывают автобусы. Мы даже не смотрим, куда они едут. Просто садимся на свободные места. Куда ехать – значения не имеет, лишь бы не было войны...
Так хочется жить...
Пожилая женщина стоит в сторонке. Покопавшись в сумке, достает какие-то таблетки и выпивает.
– Вам плохо? – спрашиваю бабушку.
– Спасибо за беспокойство. Все нормально.
Мы разговорились. Татьяна Петровна Цюман жила в городе Луганске. В той «многоэтажке», в которую недавно попал снаряд и в которой рухнули три первые этажа, в которой погибли восемь человек.
– Я живу, простите, жила на четвертом этаже. Так трудно говорить в прошедшем времени. В момент взрыва находилась в ванной. Вдруг слышу ужасный грохот, звон стекла, стена начала расходиться прямо на глазах. Страх сковал тело. И тут промелькнула мысль: в комнате находится внук. Бегом сквозь завалы кинулась туда. Мальчик, к счастью, не пострадал. Потом мы узнали, что под нами нет трех этажей. Пустота! Понимаете, под нами были пустота и искалеченные и погибшие соседи...
Самой крепкой оказалась ванная комната. Еще два дня мы просидели в ней с дочкой, сыном и внуком без света.
«Бабушка, так хочется жить», – прошептал мне ребенок. И тогда, не раздумывая больше ни секунды, мы бросились на границу. Город, который предстал перед нами, был не похож на тот, в котором мы раньше жили. Разрушенные и сожженные здания пустыми глазницами окон смотрели на редких прохожих. Мысль о том, что надо бежать и как можно скорее, все более укреплялась в нашем сознании. И вот мы здесь, в России. Без денег, жилья, работы. Но живые. А это, поверьте, самое главное...
Фото автора.
