Чтобы облегчить немного груз моей памяти, я хочу рассказать историю, услышанную от пассажира в поезде.
Человеку, видимо, нужно было исповедаться, и он в качестве слушателя выбрал меня.
«Бр, какой страшный», - это были мои первые слова, которые я сказал по поводу малыша жене, вернувшейся из роддома. И это чувство какой-то неприязни у меня продолжалось очень долго.
Шли годы, сын взрослел, но его неумелые действия меня всегда раздражали. В одиннадцатилетнем возрасте он пролил тушь на мой годовой отчет...Я размахнулся, резко хлестнул его по щеке так, что голова сына дернулась. Ударил по другой щеке, и голова сына снова дернулась. Глаза сына округлились, лицо залилось краской. Он как-то неестественно сжался и ушел в свою комнату.
Мне стало душно. Я вытер вспотевший лоб. И вдруг ужаснулся самому себе. Что же это такое? Мне вдруг его стало жаль. Я решил извиниться перед сыном. Посмотрев в замочную скважину, увидел, что сын сидел за столом, слезы текли у него по щекам, и он нетерпеливо смахивал их ладонями, а сам водил карандашом по бумаге. Первое, что я увидел, подойдя к нему, - нарисованные им человечки.
«Лучше бы уроки учил, а не ерундой занимался», - сказал я. После этого сын меня стал избегать.
Однажды, придя из школы, он с несвойственным ему пылом начал рассказывать матери, как учитель физкультуры его хвалил за то, что он дальше всех прыгнул.
- Он все тебе врет, а ты ему веришь, - сказал я.
Сын ничего не ответил, выбежал из комнаты. Через несколько минут он принес мне записку от учителя, подтверждающую его слова. Я был сражен!
Жена попыталась погасить в зародыше возможные стычки и конфликты с сыном, но я этого не оценил, а, напротив, грохнул кулаком по столу и процедил:
- Все. Хватит. Выбирай – или он или я.
Жена, не задумываясь, выбрала сына.
- Хорошо. Я ухожу.
Прошли годы...
Я позвонил в дверь. Передо мной стоял прелестный юноша. Какой рост! А глаза были как молнии. Он пристально смотрел на меня. К нему подошел приятной наружности мужчина.
- Папа, знакомься, это он.
Папа. Слово, обращенное не ко мне, как ножом, резануло меня по сердцу.
Вскоре подошла Ирина. Увидев меня, она пошатнулась, но мужчина бережно привлек ее к себе. Теперь они трое, держа друг друга за руки, смотрели на меня.
Стоять было еще труднее, чем говорить. Я медленно и грузно вышел и сел на лестничную площадку. Сжатые кулаки прижал к вискам, чтобы заглушить боль. Мысленно возвращался к пугающему прошлому.
И вдруг перед глазами встал мой маленький беспомощный малыш, от которого я отвернулся в первый же день его жизни...».
